Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На нашу крышу вдруг обрушилось нечто тяжёлое. Я сразу поняла, что это кулак рассвирепевшего водителя грузовика. Возможно, он единственный адекватный человек в этой толпе, потому что он понял, что именно я сейчас намереваюсь сделать. Я не просто оставлю его позади себя, хотя он приехал сюда раньше меня, а значит и раньше меня должен был попасть на паром. Я оставлю его позади себя навсегда. Он это понял и поэтому сейчас стучал по крыше моей машины, и требовал меня выйти с ним поговорить. Я даже не взглянула на него. Не из-за высокомерия, а потому, что не хотела запоминать лица обманутого мной человека. Оставленного умирать на этом берегу. Блуждающие уже в Хельсингборге. Так сказал этот странный человек, которому я позволила расположиться рядом с Клэр и Спиро.
Машины впереди разъехались достаточно, чтобы я смогла проехать вперёд. Я аккуратно нажала на газ, и оскорблённая рука водителя резко соскользнула с крыши. Вдогонку этот человек пнул наш бампер. Больше он ничего не смог поделать.
Мы уверенно проезжали вперёд. Кто-то из не менее хитрых, чем мы, попытался проехать вперёд вслед за нами, но машины хитрых водителей быстро столкнулись. Позади нас начали разливаться сигнальные гудки, впереди всё ещё расступались машины… Я ехала и, может быть глупо, но надеялась, что все эти люди не умрут. Если наш подозрительный попутчик не солгал и заражённые уже действительно в Хельсингборге, значит они уже совсем скоро накроют и это место. Возможно, уже накрыли, но я пока этого не знаю. И оставшиеся позади меня люди не знают. Они не знают даже того, что этот паром для них не вариант.
Мы выехали на площадку, лежащую прямо перед паромом. Он и вправду был забит: верхняя палуба ломилась от количества людей, на нижней не было ни одного свободного машиноместа.
– А вы уверены, что этот паром выдержит такую нагрузку и не потонет? – озвучила вслух свои пугающие и небезосновательные мысли я. – Он явно перегружен.
– Должен выдержать. В конце концов, там вся моя семья – я не стал бы засовывать их туда, не будь я убеждён в том, что паром крепкий.
– А что с теми людьми, оставшимися в пробке? Вы ведь предупредите их о том, что паром к этому берегу больше не вернётся?
– Только после того, как отчалим. Кто-то из матросов прокричит об этом в рупор. Если люди узнают до момента отплытия парома, они могут удариться в панику и наброситься на него, а если он переполнится – он пойдёт ко дну даже не отчалив. На нём сейчас и так в два раза больше людей, чем положено по стандартным правилам безопасности… Ждите меня здесь. Я сейчас выкачу с парома одну из двух своих машин, ту, которая разбита больше, и вы заедете на её место. Готовьтесь.
Сказав это, мужчина начал дёргать дверную ручку, и мне пришлось в очередной раз снять блокировку. Каждый раз всё равно что остаться без кислорода на не прощающей ошибок глубине. Как только он захлопнул за собой дверь, я снова нажала на кнопку.
– В два раза больше людей, чем положено по правилам безопасности. Этот паром рискует повторить судьбу Титаника, – процедила я.
– Или это, или прямо сейчас разворачиваемся и едем… – Тристан начал уверенно, но запнулся. – Не знаю куда.
– А вдруг он нас просто обманывает? – подал голос Спиро, внезапно очутившийся между мной и Тристаном. – Вдруг он заманивает нас на этот паром? Он сейчас выкатит свою машину, закатит нашу, а второй машины у него никакой нет. У него там будут знакомые, которые будут на его стороне, у нас же не будет тех, кто за нас заступится. И что тогда будем делать? Мы останемся без машины…
– Во-о-от… – Протянула я. – Даже ты это понимаешь. А теперь слушай: дальше будет только хуже. Мы не проехали и половины пути, наш маршрут удлинился, мы сошли с курса, который оговорили с дядей Беорегардом… Дальше, ребята, похоже будет только тяжелее. Рисковать придётся на каждом шагу. Если мы сейчас не переправимся в Данию, тогда наш путь в Швейцарию рискует удлиниться даже не вдвое, в четверо или даже впятеро, если мы сунемся через Финляндию и Россию. Этот паром – самый кротчайший путь. Даже если сейчас нас разорят на машину, мы что-нибудь придумаем, но переберёмся на противоположный берег, ясно?
– А если в Дании тоже этот вирус? – не успокаивался Спиро. – Что если и там Сталь?
– Запомни: мы идём вперёд не для того, чтобы очутиться в безопасном месте, а для того, чтобы очутиться рядом с близкими людьми. Мы едем не в безопасную Данию – она уже заражена, я уверена в этом на все сто процентов, – мы едем к дяде Беорегарду, к вашим родителям… – Я осеклась, вспомнив о помалкивающей на заднем сиденье Клэр и трагедии её семьи.
– Смотрите, он выкатывает машину на берег! – ахнул Спиро, и я сразу же увидела медленно съезжающий с парома белый Audi. – Ничего себе! Да она же в хлам!..
– Даже если он нас не обманывает и на пароме действительно есть вторая машина, не факт, что она выглядит намного лучше, чем эта, – поджал губы Тристан.
– Смотрите, нам дают знак… Теона, нас просят заехать на паром.
Да, я видела сигналящего нам фонариком мужчину.
– Ну что, парни, – поджала губы я, нависнув ногой над педалью газа, – через несколько минут мы узнаем, сделала ли я правильный выбор.
На палубе выдувало так, словно над паромом навис невидимый вертолёт. Стоя перед низеньким белым Infiniti прошлого года выпуска, я мысленно уговаривала себя в том, что всё могло быть гораздо хуже. Этот подозрительный человек мог бы оказаться мошенником, который просто отобрал бы у нас машину при помощи своих родственников, и я бы, с тремя детьми на плечах, даже не рыпнулась. Или машина могла бы оказаться в намного более худшем состоянии, в конце концов я видела состояние второго его автомобиля, оставленного на причале. Ещё я могла бы сегодня утром выбрать не шикарный братский Alfa Romeo, а свой допотопный Volvo, и тогда этот человек прошёл бы мимо даже не взглянув в нашу сторону и предложил бы последний билет
