Но мы забежали вперед. Отмотаем теперь время обратно, не будем нарушать плавное течение истории…

Наибольшего экономического расцвета православная церковь достигла в годы татаро-монгольского ига. До этого попы и монахи жили не слишком богато. Но когда они перешли на службу к оккупантам, началась форменная лафа! Татары освободили церковь от всех налогов и взяли под свое покровительство. Православие того периода превратилось, по сути, в пропагандистский механизм захватчиков. В церквях попы творили молитву «за здоровье ордынского царя» и велели терпеть и не бунтовать, ибо за грехи народные послал господь русскому народу эту кару. Себя к русскому народу попы, видать, не относили.

Сотрудничество церкви с властями — обычное дело. Пришел Наполеон — попы запели ему осанну, пришел Гитлер — запели Гитлеру. На троне Сталин — Сталину поем… Кто у власти, того церковь и обслуживает. Кто платит, тому и дает…

Короче говоря, на фоне всеобщего разорения земли русской церковь налилась жирком, наела чресла, приобрела и золота, и земли. Пользуясь налоговыми льготами, монахи активно включились в торговлю и производство. Монастыри росли, как на дрожжах. Церковь активно практиковала рабовладение, эксплуатируя в хвост и в гриву закабаленных крестьян. Жизнь удалась!..

Все это напоминало пир во время монгольской чумы. Даниил Заточник в XIII веке писал: «Где свадьбы и пиры, тут монахи и монахини, и беззаконие: ангельский на себе имеют образ, а блудный нрав, святительский на себе имеют сан, а обычай похабный».

К XV веку православная братия окончательно превратилась в неуправляемую, спившуюся и ошалевшую от безделья орду, которая стала угрожать самому существованию церкви, ибо дискредитировала ее по самое некуда.

Церковные иерархи решили начать борьбу с загулами и развратом.

Московский митрополит Фотий выпустил весьма характерный циркуляр, который запрещал совместное проживание монахов и монахинь. Кроме того, Фотий попытался запретить монахам пить и ругаться матом. Процветало пышным цветом в русских монастырях и скотоложество — с ним начальство тоже пыталось бороться: «Дабы не токмо в монастыре женского полу, но и мущин без бород, такоже и скотов женского полу… держать запрещено». Раз боролись, значит, было с чем…

Труднее оказалось победить педерастию. (Вообще, педерастия, как известно, процветает в замкнутых мужских коллективах, будь то казармы, тюрьмы или монастыри. Поэтому требование выгнать из мужских монастырей женщин было равносильно требованию ввести там педерастию. Схема такая: удалили женщин — получили педерастию — начали с ней бороться.) Уставные документы монастырей запрещали нахождение в монастырях мальчиков: «Пакостно святой Лавре без бороды иметь кого… Об отрочатах же глаголют божественные писания, яко приводит не Бог в монастырь детей, но враг сам Диавол, яко да смутит иночествующих… Да не обрящемся с ними, и на седалищах далече, да сидим от них, и на лица да не взираем им: да не како на лице взиранием семя похотения от врага примем».

В большинстве своем старания начальства навести в притонах разврата порядок заканчивались ничем. Монахи просто выгоняли присланного им нового начальника, который пытался хоть в чем-то ограничить бесчинствующую братию. Вот один из любопытных документов. Летопись рассказывает, как из Троице-Сергиева монастыря монахи-отморозки выгнали игумена, присланного туда навести порядок: «И не смог чернецов обратить на Божий путь, на молитву и на пост, и на воздержание. Хотели его убить… и оставил он там игуменство».

Сергиев монастырь вообще отличался буйством. Своим персоналом он более напоминал не монастырь, а пиратский корабль. Вторая попытка навести там порядок также провалилась. Есть исторические свидетельства о незавидной судьбе «преподобного и мудрого Артемия, бывшего игумена Сергиева монастыря, который, не послушав царя, ушел в пустынь из этого монастыря из-за раздоров и корыстолюбивых, закоренелых в законопреступлениях монахов». Рецидивисты, короче!..

Перешагиваем в следующий, XVI век. Шестое столетие облагораживающего влияния христианства…

В начале этого века был принят очередной документ, который еще раз запрещал монахами и монахиням жить вместе.

И потому XVI век в этом смысле повторил судьбу века XV — он прошел в бесплодной борьбе с педерастией.

Старец Филофей с прискорбием пишет князю Василию III челобитную с характерным названием «Послание о содомском блуде»: «Мерзость такая преумножилась…»

Архиепископ Новгородский Макарий требует от подчиненных: «Ребятам молодым по кельям у игуменов и старцев не жить!»

Казалось бы, воцарение на престол богобоязненного садиста и шизофреника Ивана Грозного положит конец монашескому беспределу. Не тут-то было! На очередном своем съезде (Стоглавый собор 1551 года) церковники констатируют с трибуны: «Попы и церковные причетники в церкви всегда пьяны и без страха стоят, и бранятся, и всякие речи неподобные всегда из уст их исходят… Попы в церквях бьются и дерутся промеж себя, а в монастырях такое же бесчиние творится… протопопам таких соборно наказывать, чтобы не сквернословили и пьяными бы в церковь и в святой алтарь не входили бы, и до кровопролития не билися… По кельям бы архимандриты и игумены, и старцы и вся братия молодых ребят голоусых не держали».

Помогла «партийная критика»? Не-а…

На следующих «съездах» — в 1581 и в 1584 году — мы слышим то же самое: «По святым монастырям в пустошь изнуряются ради пьянствования и непотребного слабого жития многообразно».

Русские монастыри той эпохи напоминали советские колхозы. Иван Грозный знал об этой ситуации и сам же говорил: «В Сторожевском монастыре до чего допились? Некому и затворить монастырь, на трапезе трава растет!»

Обращаясь к высшим церковным иерархам с критикой, царь запрещает «священническому и иноческому чину в корчмы входити и в пьянстве упиватися, празднословить и дая-ти, а которые учнут по корчмам ходити и учнут в пьянстве упиватися и по дворам и по улицам скитаться пьяными, таких ловить и брать с них заповедь…».

Ситуацию в церкви Грозный знает прекрасно: «Дворянство и народ вопиют к нам со своими жалобами, что вы для поддержания своей иерархии присвоили себе все сокровища страны, торгуете всякого рода товарами. Пользуясь привилегиями, вы не платите нашему престолу ни пошлин, ни военных издержек…» (Кстати, точно так же ведут себя церковники и сейчас — налогов не платят, и кассового аппарата в церкви вы не найдете. Но деньги при этом собирают исправно. Мотивируют тем, что все церковные службы отправляются бесплатно, а деньги — это «добровольные пожертвования». Способ известный. Им пользовался еще Сергей Мавроди. Взносы, которые он принимал, считались добровольными пожертвованиями. Но Мавроди сел. А наши церковные иерархи спокойно гуляют на свободе.)

Но дадим Ивану Грозному закончить мысль: «Вы захватили себе в собственность третью часть, как оказывается, городов, посадов и деревень нашего государства… вы продаете и покупаете души нашего народа. Вы ведете жизнь праздную, утопаете в удовольствиях и наслаждениях: дозволяете себе ужаснейшие грехи, вымогательства, взяточничество и непомерные росты (церковь промышляла, раздавая кабальные кредиты. — А. Н.). Ваша жизнь изобилует кровавыми и вопиющими грехами: грабительством, обжорством, праздностью, содомским грехом. Вы хуже, гораздо хуже скотов!»