стираются. Происходит диффузия физического типа.

Не напоминает ли этот процесс глоттогонии, хотя совпадение расы и языка в действительности не наблюдается?

По существу, это процессы одного порядка, хотя один обусловлен биологическими (хотя не только ими одними), а другой — социальными факторами.

На этом мы заканчиваем рассмотрение восточнославянских племен дописьменной поры и времен Киевского государства.

Конечно, все это еще недостаточно аргументировано, все еще шатко, все нуждается в доработке и является лишь более или менее обоснованной, продуманной гипотезой, как это заявляют сами наши археологи и лингвисты, но даже и в таком еще рабочем состоянии изложенные нами взгляды могут помочь каждому нашему слушателю, каждому читателю, интересующемуся далеким прошлым своей страны, своего народа, разобраться в древнейших судьбах Русской земли, в древнейшей истории великого народа русского.

Глава IV.

Разложение первобытно-общинного строя и возникновение феодальных отношений в Древней Руси

До IX–X вв. на огромной территории Восточной Европы еще сохраняются первобытно-общинные отношения, патриархально-родовой строй. Лишь в Среднем Приднепровье еще в период антов началось разложение первобытно-общинных отношений и славянские племена вступают в высшую стадию варварства — эпоху «военной демократии». Но и здесь передвижения антов на юго-запад, в пределы Византийской империи, вторжения кочевников, переселения с севера отсталых лесных славянских племен, опустошившие, обезлюдившие Среднее Приднепровье и отбросившие его назад, привели к тому, что этот древний славянский край в IX–X вв. снова переживает эпоху «военной демократии», эффектную и яркую, и дает начало Русскому, Киевскому государству, варварскому государству в период генезиса феодализма, государству полупатриархальной-полуфеодальной Руси героического периода, Руси былинных богатырей, Днепра-Славутича, Руси Владимира «Красное Солнышко», «готической» Руси эпохи «славного варварства» (К. Маркс).

Как же на обломках первобытно-общинного строя выросла феодальная Русь?

В своей работе «О диалектическом и историческом материализме» И.В. Сталин указывает, что «история развития общества есть прежде всего история развития производства, история способов производства, сменяющих друг друга на протяжении веков, история развития производительных сил и производственных отношений людей».

Значит, историческая наука, если она хочет быть действительно наукой, не может больше сводить историю общественного развития к действиям королей и полководцев, к действиям "завоевателей" и "покорителей" государств, а должна прежде всего заняться историей производителей материальных благ, историей трудящихся масс, историей народов. Значит, ключ к изучению законов истории общества нужно искать не в головах людей, не во взглядах и идеях общества, а в способе производства, практикуемом обществом в каждый данный исторический период, — в экономике общества.

Значит, первейшей задачей исторической науки является изучение и раскрытие законов производства, законов развития производительных сил и производственных отношений, законов экономического развития общества.

И далее И.В. Сталин подчеркивает:

Вторая особенность производства состоит в том, что его изменения и развитие начинаются всегда с изменений и развития производительных сил, прежде всего — с изменений и развития орудий производства[234].

Поставим своей задачей показать, как в результате развития производительных сил разлагается патриархально-родовой строй и первобытно-общинный способ производства уступает свое место феодальному способу производства.

Так как основой экономики древнерусских племен было земледелие, то и смену общественных, производственных отношений мы должны искать прежде всего в развитии производительных сил, точнее, в развитии земледелия, что прежде всего должно отразиться в росте и развитии земледельческой техники, в развитии новых, более совершенных форм земледелия, в прогрессе и развитии сельскохозяйственных орудий.

В истории Древней Руси VIII–X вв. характеризуются тем, что медленно нараставший ранее процесс разложения первобытно-общинного способа производства, с патриархальным строем, большими семьями — семейными общинами, с коллективной обработкой земли, со слабо проявляющимся общественным разделением труда, отсутствием сколько-нибудь существенного имущественного расслоения, идет все быстрее и интенсивней, пока, наконец, в IX–XI вв. в основных, ведущих, наиболее передовых центрах и областях Руси не складывается феодальный способ производства. Процесс генезиса феодализма растягивается на несколько столетий и идет далеко не равномерно, и, когда феодальный Киев насчитывал уже много столетий, в это время в землях вятичей, в Пинском Полесье, в земле дреговичей еще сохранялись устои родового строя.

Как и всякий переходный период в истории общественного развития, VIII–X вв. в истории Древней Руси были тем отрезком времени, в течение которого, с одной стороны, еще сохранялись общественные формы, свойственные родовому строю с присущими ему производственными отношениями, бытом, культурой, идеологией, с другой — росли и бурно развивались общественные формы, свойственные нарождающемуся феодализму, причем вторые повелительно вытесняли и устраняли первые, сохранявшиеся с течением времени лишь в пережиточной форме в быту, обрядности, поверьях, как реликты давно прошедшей поры, да и то все чаще и чаще лишь в областях, удаленных от ведущих, передовых центров Руси, отстоящих вдали от столбовых дорог исторического развития. Естественно поэтому, что мы, с одной стороны, привлекаем памятники материальной и духовной культуры Древней Руси VIII–X вв. для характеристики первобытно-общинного строя, родового быта, хотя и в стадии своего разложения, а с другой — оперируем материалами археологическими и отчасти немногочисленными письменными источниками и данными языка той же эпохи для раскрытия путей зарождения феодализма.

Генезис феодализма — не одноактное действие, а длительный процесс, сложный и многообразный. Здесь нет места статике, все в динамике, все в развитии. Здесь на обломках старого возникает новое, опутанное нитями старого, отживающего, цепкими еще, но обреченными.

Чем же характерна эпоха разложения первобытно-общинного строя?

На начальной ее стадии по-прежнему еще сохраняются старые большесемейные городища, о которых речь была выше.

Типичным для этой эпохи является городище «Монастырище», расположенное на правом берегу реки Ромны у впадения ее в Сулу. Отсюда и произошло название подобных городищ — городища роменского типа. Городище «Монастырище» расположено на косе, омываемой с двух сторон рекой. Со стороны суши оно ограждено рвом и валом, а дальше тянется представляющее собой естественную защиту непроходимое болото. В древности это болото, быть может, было единственной защитой от нападения с суши, так как вал более позднего происхождения. Размер городища 75×44 метра. Площадь городища испещрена землянками неправильной прямоугольной формы размерами 4,25×3,70, 5,1×4,15, 5×4,5 метра и т. п., причем сами землянки расположены очень скученно, на расстоянии от 1,3 до 3,2 метра друг от друга. Внутри землянок находятся глинобитные печи в форме купола с отверстием наверху для выхода дыма и входом сбоку. Перед печами — ямы, вырытые для удобства, так как в противном случае небольшая высота землянок не давала бы возможности выпрямиться работающему у печи человеку. Гнезда от столбов, расположенные лишь с одной стороны землянки, говорят о наличии односкатной крыши. Некоторые землянки не имеют пола и вообще ничего, кроме печи, другие же имеют подмостки перед