— Ты не хочешь отпускать моего учителя, — я сама не сразу поняла, что сказала «ты», а Ранд это уловил в первое же мгновениеи еще раз поцеловал, так, что губы запылали и начали ныть. Мне уже стало казаться, что из-за того, что я отказывала оборотню в близости, он отыгрывался на моих губах.

— И я своего мнения не изменю. Что еще? — спросил, всего лишь на несколько сантиметров отстраняясь от меня.

— Что значит «что еще»? — я широко распахнула глаза. — Ты не хочешь отпускать моего учителя. Эдергар мне дорог. И я понимаю, что он является врагом в этой войне, но Мерада ты же принял в стаю, несмотря на то, что он человек и маг. А мой учитель теперь вообще с разрушенной энергетикой. Он ничего не сделает.

Ранд скользнул губами по моей щеке и на ухо сказал:

— Тебе придется выбирать. Или я, или Корвин Эдергар.

— Я не хочу выбирать. Вы оба для меня дороги, но значите совершенно разное.

— Из темницы Эдергар не выйдет, — Ранд посмотрел мне в глаза. — Завтра поговори с Кадом и спроси, почему я не выпускаю твоего учителя. После этого делай выбор. Или быть моей, или оставаться преданной учителю.

— При чем тут Мерад? Почему я должна об этом говорить с ним?

— Поговоришь и узнаешь.

— А если я решу оставаться верной учителю? — этот вопрос сам по себе сорвался с моих губ. Я просто не смогла его остановить и желала знать, что на него ответит Ранд.

— Значит, ты предашь меня, — сказал он в мои губы и опять поцеловал. Невыносимо долго, сильно и грубо. Забирая мое дыхание и практически насилуя губы. Будто заранее злился и пропитывался яростью, буквально превращаясь в зверя от того, что я могла выбрать не его. За то, что вообще задала этот вопрос.

— Подожди, — я кое-как взвинчено извернулась и выползла из-под оборотня, после чего спрыгнула с кровати и отошла на несколько шагов. У меня ноги подрагивали и внизу живота тягуче, ноюще покалывало. Понимала, что если все так и продолжится, вскоре окажусь без нижнего белья и явно в более тесном контакте с Рандом. Но, раз он сказал, что сейчас выслушает меня, я хотела этим воспользоваться. — Объясни, почему ты мне солгал.

— Точнее, — Ранд сел на кровати. Кажется, ему не понравилось то, что я отстранилась.

— Что?

— Говори точнее. Я никогда не врал тебе и не понимаю, о чем ты сейчас говоришь.

— А как же Кристер? Ты мне в Дюран говорил, что в обоих обличиях был только со мной, но, в том поселке ты мне сказал, что и у Арона и у Бранта первой девушкой была Кристер. Ты мне солгал, — я прикусила губу и взвинчено растрепала волосы ладонью. — Понимаешь, мне все равно на то, кто у тебя был до меня. Но ты ставишь передо мной выбор. Или ты, или мой учитель. Но, при этом я сама не могу понять являешься ли ты моим. Ведь, просто так ты мне не врал бы про Кристер. Не говорил, что для тебя она другая.

Ранд долго смотрел на меня и тишина, возникшая в комнате стала казаться гнетущей. И только спустя какое-то время он спросил:

— Почему ты решила, что она для меня другая в хорошем смысле?

— Потому, что ты ее добивался. Мне сказали, что вы являлись красивой парой. И даже с тобой в этом обличие она уже была в близости.

— Не было никакой близости.

— Но вас видели и ты…

Ранд не дал мне договорить. Одно мгновение и опять оказался рядом. Сразу же обвил руками мою талию и с такой силой прижал к себе, что я, не сдержавшись, болезненно простонала.

— Не спрашивай о моих бывших. За то, что было с Кристер я поплатился и я больше не хочу даже разговаривать о ней.

— Поплатился? Она что-то сделала? — удивленно спросила. Подняла взгляд и посмотрела на Ранда. Я видела, что он не хотел рассказывать, но положила ладони на его шею и попросила: — Пожалуйста, расскажи. Мне очень важно знать. Я хочу лучше тебя понимать.

Несколько секунд Ранд смотрел на меня и лишь спустя время, сказал:

— Я слабее других Тысячелетних, — почему-то эти слова показались очень тяжелыми. Тем, что Ранд больше никогда не повторит. — Я уже не могу полностью исцелить сознание.

— Как? Ты же уничтожил барьер.

Вместо ответа Ранд отпустил меня и закрыл глаза. Уже в следующее мгновение черты его лица стали меняться. Буквально несколько секунд и передо мной уже был не Ранд, а Арон.

— Уничтожил и сознание воссоединилось, — сказал оборотень. Будучи Ароном он все же был немного другим. Более холодным. — Но я не смог убрать свое рассоединение на эти две сущности.

— Почему? Я думала, что стоит только убрать барьер и все станет нормально, — я была немного растеряна. И сейчас почему-то сильно волновалась. Хотела подойти к оборотню, но все же стояла на месте и внимательно слушала каждое его слово.

Он опять закрыл глаза и вновь его черты изменились. На Бранта. И в этой своей личности оборотень казался более свободным и от этого по-звериному диким.

— Без барьера я знаю, что происходит, когда я являюсь самим собой, или пребываю в облике человеческой, или звериной сущности. Я контролирую изменения в обликах и сейчас не вижу смысла в «Ароне» и «Бранте». Барьер делал эти сущности отдельными. Теперь этого нет. У меня больше нет желания появляться, как Арон или Брант. Девственница, теперь я предпочитаю быть целостным. Рандом, — Брант вплел пальцы в волосы на затылке и растрепал и без того торчащие во все стороны пряди.

Оборотень опять закрыл глаза и уже через несколько мгновений опять стал Рандом. Подхватил меня на руки и уложил на кровать. Прижал меня к себе со спины и укусил за плечо. Момент казался интимным и тело испепеляло от этой близости, но, в тот же момент, атмосфера была невыносимо тяжелой. Давящей. Горькой. И сердце почему-то ныло. От ощущения, что Рнад изувечен изнутри, хоть ранее он этого никому не показывал.

Этой ночью в тишине и полумраке, я находилась в объятиях Ранда и, затаив дыхание, слушала то, что он предпочел бы не рассказывать.

— Когда у меня начались отношения с Кристер, я считал себя одним целым, — после этих слов, я вспомнила, что Один рассказывал. Арон и Брант шесть лет жили в лесу и там, находясь наедине, эти две сущности оборотня были в гармонии. — Она тогда привлекла меня, как самка, которую жаждали другие альфы и я захотел забрать ее себе. Но именно на Кристер я понял, что, как Брант и Арон не хочу быть с одной. В этих обличиях у меня были разные характеры, взгляды и желания. И все это я ясно ощутил на Кристер. Сознание начало разрываться. Будучи с ней, я впервые стал врагом самому себе. И дальше воспринимал себя только, как два разных оборотня. Отношения с ней — мой разрыв. Больше не было Ранда. Появились полноценные Арон и Брант.

— Она была тебе так дорога, что из-за нее у тебя разорвалось сознание? — пробормотала.

— Если бы она была для меня важна, я бы с ней был. Кристер стала только причиной, из-за которой я начал замечать между собой различия.