Томас ухмыльнулся.

— За меня…

* * *

Томас, Робби и священник отправились в путь на следующее утро. Томас захватил с собой смену одежды, полный мешок стрел, лук, меч, кольчугу и завернутую в оленью кожу отцовскую книгу, казавшуюся особо весомой частью поклажи. По правде сказать, весила она меньше связки стрел, однако долг, вытекавший из обладания ею, лежал на душе Томаса тяжким бременем. Сколько ни уверял он себя, что просто спешит на помощь мессиру Гийому, было понятно, что от поисков тайного сокровища отца ему никуда не деться.

Двое людей сэра Джайлза поехали вместе с ними, чтобы пригнать обратно кобылу, на которой ехал отец Паскаль, и двух коней, которых сэр Марриотт купил у Томаса и Робби.

— Вам не стоит брать их в лодку, — сказал он, — лошади и лодки совершенно несовместимы друг с другом.

— А сэр Джайлз не поскупился, заплатил за лошадок больше, чем они стоят, — заметил по дороге Робби.

— Старик не хочет, чтобы его зять получил слишком большое наследство, — сказал Томас. — Да и вообще, он щедрый человек. Вот и Мэри Гуден он добавил еще три фунта. На приданое. Повезло парню.

Робби напрягся.

— Это ты о ком? Мэри что, нашла мужа?

— Да, и очень славного. Он кровельщик. Свадьба на следующей неделе.

— На следующей неделе!

Робби, казалось, огорчился тем, что его девушка выходит замуж. Это уязвляло его гордость, а то, что он бросил свою подругу на сносях, вроде бы не имело значения.

— Но зачем этому кровельщику жениться на ней? — спросил, помолчав, шотландец. — Или он не знает, что Мэри беременна?

— Он думает, что это его ребенок, — пояснил Томас, с трудом сдерживая смех. — Во всяком случае, я так слышал.

— Иисус!

Робби выругался, но вскоре успокоился и оглянулся с улыбкой, вспомнив недурно проведенное время.

— Он добрый человек, — сказал шотландец, имея в виду, конечно, не кровельщика, а сэра Джайлза.

— Одинокий, — заметил Томас.

Сэр Джайлз не хотел, чтобы гости уезжали, но прекрасно понимал, что они не могут остаться.

Робби втянул ноздрями воздух.

— Похоже, будет снегопад.

— Ничего подобного!

Утро выдалось теплое и солнечное. В затененных местах уже показывались крокусы и акониты, а в живых изгородях было шумно от зябликов и малиновок. Но Робби не ошибся. Постепенно небо наливалось серым, нависало все ниже, а ветер становился все порывистее и холоднее. И вот наконец начался снегопад. Путешественники нашли пристанище в доме лесника, разделив тесную хижину с самим хозяином, его женой, пятью дочками и тремя сыновьями. Две коровы находились в коровнике на одном конце дома, а четыре козы были привязаны у другого. Отец Паскаль признался Томасу, что этот дом очень похож на тот, в котором он вырос, но поинтересовался, такие же ли обычаи в Англии, как и в Лимузине.

— Какие еще обычаи? — не понял Томас.

— У нас дома, — пояснил священник, — женщины ходят мочиться вместе с коровами, а мужчины с козами. Я не хотел бы попасть впросак.

— Здесь точно так же, — заверил его Хуктон.

Отец Паскаль оказался вполне подходящим спутником. У него был приятный певческий голос, и когда они делили трапезу с лесником и его семейством, священник исполнил несколько французских песен. Потом, когда снег еще шел, а дым от огня густо кружился под кровлей, он сидел и беседовал с Томасом. Как выяснилось, Паскаль был в Эвеке местным священником, а при нападении графа де Кутанса он укрылся в усадьбе мессира Гийома.

— Только не по душе мне все это, — пояснил сельский клирик. — Что за радость сидеть в осаде, словно в заточении? Вот я и вызвался доставить письмо мессира Гийома в Англию.

Чтобы убежать из Эвека, отец Паскаль сначала перебросил через ров одежду, а потом пустился вплавь.

— Было холодно, — вспоминал он, — я в жизни так сильно не замерзал! Но я сказал себе, что лучше уж мерзнуть, чем жариться в аду, хотя сейчас вовсе в этом не уверен. Жуть, что за холодина!

— А чего именно ждет от нас мессир Гийом? — спросил его Томас.

— Он мне не сказал. Может быть, если осаждающих как следует шугануть, у них пропадет охота? — Священник пожал плечами. — Думаю, зима не лучшее время для осады. Осажденным в Эвеке легче: им тепло, у них запасен провиант, а вот каково осаждающим? Они мокнут и зябнут. Возможно, это им так надоест, что они снимут осаду?

— А ты? Что будешь делать ты?

— В Эвеке мне больше взять нечего, тамошнего прихода уже не существует, — ответил священник. — Мессира Гийома объявили изменником, так что его имущество подлежало конфискации. Сервов, тех угнали во владения графа де Кутанса, а вольные арендаторы после учиненного осаждающими грабежа и насилия в большинстве своем разбежались кто куда. Так что я подумываю, не податься ли мне в Париж? Не могу же я отправиться к епископу Кана.

— Почему?

— Потому что он послал людей на помощь графу де Кутансу. — Отец Паскаль покачал головой в печальном недоумении. — Этим летом англичане хорошенько распотрошили владения епископа, — пояснил священник, — поэтому он хочет восполнить утраченное и надеется, что при разграблении Эвека что-нибудь перепадет и ему. Увы, причины войн часто коренятся в алчности.

— И все же ты на стороне мессира Гийома?

Отец Паскаль пожал плечами.

— Он хороший человек. Но что дальше? Теперь для продвижения по службе мне прямой резон побывать в Париже. А нет, так в Дижоне. У меня там живет кузен.

Следующие два дня их путь пролегал через почти безлюдный, припорошенный снегом лес. По ночам в холодной тьме сурово мерцали огни маленьких деревушек. Томас опасался, что они доберутся до Нормандии слишком поздно, чтобы помочь мессиру Гийому, но не поворачивать же обратно? Поэтому они спешили как могли. Последние несколько миль до Саутгемптона, преодолевая раскисшую, заваленную мокрым снегом дорогу, Томас думал о том, как же им попасть в Нормандию, ведь эта провинция была вражеской. Он сильно сомневался, что туда из Саутгемптона вообще ходят суда, потому что на любой английский корабль, оказавшийся вблизи нормандского побережья, мигом напали бы пираты. Вот в Бретань, туда отплывает немало судов, но от Кана до места путь неблизкий.

— Мы, конечно, двинемся через острова, — сказал отец Паскаль.

Они переночевали в таверне, а на следующее утро нашли место на «Урсуле», небольшом суденышке, державшем путь в Гернси и перевозившем бочонки с солониной, ящики с гвоздями, бочарные доски, бруски железа, горшки, упакованные в стружку, тюки шерсти, связки стрел и три клети, наполненные рогами скота.

Кроме них на судне плыла дюжина лучников — пополнение гарнизона, охранявшего гавань Святого Петра. Капитан «Урсулы» предупредил, что сильный западный ветер может отнести их на восток, как это уже было с дюжинами кораблей, везущих в Англию вино из Гаскони. Французские моряки прекрасно об этом знают, и в плохую погоду множество их кораблей отходит от берега в надежде поживиться.