Это было послание.

Я тебя вижу. Наливаешься пивом, когда надо работать.

Я выключил свет, подошел к незанавешенному окну и выглянул. На обсаженной деревьями дорожке вдоль канала — никого. Может, на детской площадке перед многоквартирным домом или на одной из подъездных дорожек к этому зданию? Наконец я решил ответить:

Ты подключился через мобильный телефон?

Не пытайся меня обнаружить. Я хочу с тобой поговорить. Могу и передумать. Зажги свет, чтобы я мог тебя видеть.

Я не стал зажигать свет. Я вышел из квартиры, нажал кнопку лифта. Пока ждал кабину, отправил ответ.

О чем же ты хотел побеседовать?

В лифте книжка не работала, но когда я вышел из подземного гаража в теплую плотную ночь, услужливо запищала:

Ты же сам знаешь о чем.

Я поспешно зашагал по шоссе к мосту над каналом.

Если тебе что-то известно, ты должен продолжить говорить.

Ответа не последовало.

Ты же хочешь мне что-то сказать. Если бы ты был невиновен, ты бы не вляпался в эту историю. Если не хочешь встретиться со мной напрямую, можно придумать что-то другое.

Ты знаешь, что я совершил. Знаешь — и не можешь ничего с этим поделать.

Я перешел на другую сторону канала. Ворота, ведущие к каналу, оказались заперты. Я быстрым шагом направился вдоль высокого ограждения мимо детской площадки в сторону многоквартирного дома.

Мы могли бы встретиться в любое время, когда захочешь. Напрямую.

Тебе будет обидно, если учесть, что я сделал… А ведь ты не сможешь ничего доказать.

Ты собирался о чем-то поговорить, — напомнил я. — Если уж решил, то говори.

Попробуй четвертый уровень.

Я пустился бегом вверх по первому маршу ступеней. Пригибаясь, оглядывался по сторонам, чтобы видеть освещенную аллею. Никого. Обернувшись, я начал одолевать следующий марш. На четвертом уровне я обнаружил надпись, нанесенную из пульверизатора свежей красной краской поверх ранее написанных белых слов.

Мститель.

Краска смазалась под кончиками моих пальцев. По главной дороге проехала машина. Я помчался к дальнему концу аллеи и успел увидеть поспешно удаляющийся серебристый автомобиль.

21

Сохо. Десять вечера. Туристы и завсегдатаи ночных клубов столпились в очереди у ворот службы безопасности на Олд-Комптон-стрит, наблюдая за работой полиции. Узкие улицы кишели народом. Толпы разодетых геев (а большая часть территории вокруг Олд-Комптон-стрит по-прежнему принадлежит им, несмотря на попытки Лиги благопристойности прикрыть их пабы и клубы), туристы, представители служб массовой информации и третье поколение яппи сновали у дверей пабов и дешевых кафе. Улица пестрела актерами в костюмах старого веселого Лондона: разносчики пирожков, продавцы овощей, акробаты, пожиратели огня, уличные кокетки. Был даже городской зазывала в красном камзоле и в треуголке, беспрестанно звонящий в колокольчик. Перед витриной магазина «Нинтендо» толпа ребятишек разглядывала мультяшную лисицу. Старомодный джаз в полосатых жилетках и котелках играл «When the Saints…». Комедийный актер с телевидения сопровождал двух юных дам в Сохо-Хаус. Среди спешащих пешеходов сновали рикши. На углу Уордур-стрит и Бруэр-стрит девушки в серебристых шортах и топах на бретельках, в усыпанных блестками туфлях вручали всем бесплатные стаканы зеленовато-золотой жидкости, в которой плавали какие-то хлопья.

Все это находилось под наблюдением множества камер, прикрепленных скобами к фонарным столбам и стенам зданий. С тех самых пор, как началось расследование, мне было известно о неустанном наблюдении, о невероятной сообразительности и хитрости, скрытыми за этими видеокамерами.

«Двадцатый век Эрос» был театральным клубом, размещавшимся в подвальчике на Бруэр-стрит. Женщина за окошком в будке у входа продавала билеты. Рядом на стене табличка — флуоресцирующие зеленые буквы на шокирующе розовом фоне: «Живые девушки! Реальное шоу!» Так вот эта женщина сразу поняла, что я из полиции. Она догадалась об этом прежде, чем я успел раскрыть рот, и сообщила, что знать не знает никакого Дэмиена Наццаро, как только я задал ей вопрос, где можно его найти.

— Вы что, не знаете своего босса?

— Обычно я ничего не знаю, и мне так больше всего нравится, — ответила она.

Крашеная блондинка лет сорока с лишним. Волосы с жесткими, точно проволока, завитками. Вокруг зорких глаз «гусиные лапки». Оранжевая губная помада и перламутровые тени для век — традиционный клоунский макияж. Она сидела на высоком табурете, лениво помахивая пластмассовым веером, имеющим форму лотоса, который рекламировал клубный веб-сайт. Ее короткая красная виниловая юбка задралась кверху, давая возможность хорошенько разглядеть белые бедра и красные трусики. Она заметила мой взгляд и подмигнула:

— Это все входит в представление, дорогуша. На все это есть лицензия.

— Мне нужно поговорить с менеджером, — настаивал я. — Кем бы он ни был.

— Подождите, — вздохнула она и нажала кнопку рядом с устройством для приема платежей по кредитным картам.

Где-то в отдалении послышался звонок. Эхом к нему по крутым ступенькам загрохотали тяжелые шаги крепко сбитого молодого человека. Выбритая голова. Золотые цепи на бычьей шее. В ушах и на руках — золотые кольца. Прыщавый подбородок — похоже, результат злоупотребления стероидами. Грубые шпоры-запонки с пластмассовыми наконечниками торчат из-под рукавов пиджака, сшитого под Армани.

Он сверкнул на меня глазами:

— Вали отсюда. Это частное заведение.

— Не спеши, парень, — ответил я, но до него не дошло. Прежде чем я успел что-нибудь добавить, он обхватил меня, точно партнер в танце, поднял безо всякого усилия, сделал два шага и уложил навзничь в канаву. Рикша резко свернул в сторону, отчаянно звоня, когда я попытался подняться. Семейная группа туристов остановилась поглазеть, без сомнения, считая, что это часть развлечения, предлагаемого данной улицей.

— Он из полиции, — громко заголосила женщина из будки. — Менеджер ему понадобился.

— Серьезно? Ну, извини. — Вышибала потащил меня вверх, чуть ли не откручивая мне руку.

Я поправил пиджак и заметил, что один из карманов порвался.

— Это тебе еще повезло, парень, что шпоры были в ножнах. — Вышибала снял пластмассовый колпачок с одной из своих громадных запонок, чтобы я увидел черный, острый как бритва коготь. — Новая штучка, парень. Берет у тебя твои клетки, выясняет это самое гребаное ДНК, изготавливает такие паршивые росточки, сует тебе под кожу и те вырастают. И свирепое же дерьмо! В драке вещь незаменимая!

— И ты думаешь, тебе понадобится драться в этой ловушке для туристов?