Амари, вы не проводите меня до кухни?

— Я…

— Она наш гость, Эпонина, — говорит Данте.

— Но мне нужен костыль, — хнычет она, — а её рост идеально подходит.

Сиб моргает, глядя на Эпонину.

— Я… эм…

— Мы только на минутку. Ты не пожалеешь, Бибилла.

Бибилла? Я так сильно нервничаю, что мои губы растягиваются в улыбке.

— Вообще-то меня зовут Сибилла, — бормочет моя подруга, вставая, и моя грудь сжимается от смеха.

«Сейчас не время, Фэл, не время», — укоряю я саму себя, изо всех сил сосредоточившись на винограде, нарисованном на моей тарелке.

— Мне жаль твоих питомцев, синьорина Росси, — говорит Эпонина.

Моё веселье испарятся.

— Питомцев?

Будущая королева Люса обхватывает пальцами предплечье Сиб.

— Твоих змеев. Я, может быть, и не шаббианка, но меня волнует природное равновесие нашего мира.

Пошатываясь, она направляется в сторону лестницы.

— Лучше бы тебя волновало твоё собственное равновесие.

Пьер выглядит так, словно готов насадить её на клюв какого-нибудь ворона.

И хотя он произносит это низким голосом, она не выказывает никакой реакции, хотя я не сомневаюсь в том, что она его услышала. Ведь у неё заострённые уши.

— Почему Эпонине жаль…

Я поднимаю руку к губам, и моё сердце подступает к горлу.

Змеи не могут жить без соли! Избавив море от соли, Данте и Пьер также избавят его от змеев.

— Вы не можете этого сделать! — восклицаю я.

Солдаты, скрывающиеся в зелени, придвигаются ближе к Пьеру. Неужели они обеспокоены тем, что я соскочу со своего стула и расцарапаю его лицо своими вполне себе человеческими ногтями, которые, конечно, стали чуть острее, чем были, но всё равно не такие же эффективные как железные когти?

— Мы короли; мы можем делать всё, что угодно.

Пьер Рой протирает корону с золотыми шипами своим длинным большим пальцем.

— К тому же мы увеличим запасы питьевой воды.

«Всё ещё собираешься отдать свою руку этому человеку?» — мягкий тон Лора ещё больше разжигает мой и без того уже вспыхнувший гнев.

Я сердитого смотрю на него.

«Почему бы тебе не побеспокоиться о своей собственной чёртовой свадьбе?»

Его губы изгибаются в мрачной улыбке, которая как будто говорит: «Вот ты и нарушила свою клятву — никогда не говорить в моём сознании». А, может быть, его скривившиеся губы говорят мне: «Вот и наслаждайся теперь этой мерзкой ситуацией, в которую ты сама себя поставила».

— А что думаете вы по поводу вещества, растворяющего соль, Морргот? — резко говорю я.

Лор отодвигает своё кресло, словно собирается встать, но не встает. Он только закидывает ногу на колено и отклоняется назад, устраиваясь поудобнее.

— Воронам не нужна ни соль, ни змеи, так что меня это мало заботит.

— Но есть одно «но», — я отвечаю на его ухмылку холодной улыбкой, — я всё ещё нужна вам. Вы сами это сказали.

— До тех пор, пока не найдут Мириам.

Чёрные струйки начинают подниматься от его железных наплечников.

— И это скоро произойдёт, благодаря Данте, который поручил эту работу своим лучшим сыщикам. Как здорово, что наши цели совпадают.

Взгляд Лора перемещается на короля Люса, который выпрямился на своём стуле и ничего не говорит.

— Мы оба хотим, чтобы в этом мире не было преград. Как же это будет чудесно, когда шаббианцы смогут свободно ходить там, где им вздумается.

Лор ставит локоть на подлокотник и кладёт подбородок на два согнутых пальца, ногти на которых превратились в когти.

— Верно, Регио?

Почему мне кажется, что Лор издевается над Данте?

Украшения в косичках Данте звенят, когда он распрямляет плечи.

— Разве найдётся тот, кому не захочется, чтобы шаббианцы снова могли ходить там, где им вздумается?

Эм… он…

Когда прислужница подходит к нам, балансируя тарелками, накрытыми золотыми крышками, я отрываю взгляд от раздражённых монархов.

Если еду уже принесли, то где тогда Сибилла и Эпонина?

Страх начинает разрастаться у меня в груди, когда я осматриваю окрестности замка в поисках двух женщин в нарядных платьях. Действительно ли принцесса из Неббы отвела мою подругу на кухню, или она повела её в какое-нибудь подземелье?

ГЛАВА 31

Когда наши декоративные тарелки заменяют на тарелки, наполненные едой, Лор говорит:

— А вообще, Пьер, если не брать во внимание поиски Мириам, брак с Фэллон может оказаться выгодным союзом для двух наших монархий. Если ты всё ещё заинтересован в том, чтобы связать себя узами брака с дочерью Зендайи, мы можем составить предварительный договор после обеда.

— Я очень в этом заинтересован.

Взгляд короля Неббы скользит по тем немногим частям моего лица, что он может видеть, хотя я полностью повернулась к Лору, чтобы показать ему, как я рассержена.

«В отличие от тебя, у меня нет намерения связать себя узами брака ради собственной выгоды».

Я встаю со стула.

— Боюсь, мне стало дурно из-за жары. Спасибо за такую вдохновляющую встречу, Маэцца. Не подскажете, где я могу найти Сиб и Эпонину?

Данте кладёт руки по бокам от своей тарелки, тонкие косички рассыпаются по его золотому камзолу, когда он смотрит налево и направо.

— Отличный вопрос. Стража, куда ушли женщины?

— К лекарю, — объявляет один из мужчин в белых одеждах. — Принцесса почувствовала себя нехорошо из-за погоды.

Данте щёлкает пальцами.

— Сопроводите синьорину Росси туда, и убедитесь, чтобы ей дали что-то от головокружения.

Пьер поднимается с места.

— Мадемуазель Росси.

Он улыбается мне елейной улыбкой и берёт меня за руку.

— Почту за чес…

Неожиданно между мной и Пьером появляется тёмная форма и резко отрывает его пальцы от моих, что заставляет меня опрокинуться назад.

Чёрные мечи появляются из ножен, а на каменной террасе раздается оглушительное карканье, которое заставляет все мои внутренности сжаться, а пульс ускориться.

Темнота, окутавшая моё тело, такая плотная и абсолютная, что я предполагаю, что все пять воронов Лоркана загородили меня, хотя не я являюсь целью этих обсидиановых лезвий.

— Прекратить! Всем прекратить! — кричит Данте. — Я не позволю проливать кровь на своей террасе. Мы заключили соглашение, которому я намереваюсь следовать. Хотите войны — идите воюйте на земле Неббы, но Люс останется нейтральной территорией. Пьер, Лор, отзовите своих воинов немедленно!

Требуется несколько мгновений, чтобы стражники из Неббы вложили своё оружие в ножны. А затем ещё несколько, чтобы вороны приземлились, а Лор перевоплотился.

Но он уже не сидит. Он стоит. Прямо передо мной. А его тело окутано дымом.

— Никто не смеет тебя касаться, Фэллон Бэннок.

Он медленно поворачивает голову и оглядывает всех присутствующих фейри, как будто пытается донести до них эту мысль.

— Я не собирался пускать ей кровь, злобный ты канюк, — ворчит Пьер.

Золотая