Это была, по сути, вводная спецназовцам и команда к атаке, но Громов и Пашин успели просчитать варианты и начали действовать сразу же после речи капитана, мгновенно разгадав ее смысл.

Антон прыгнул к плечистому парню слева от себя, державшему руку под мышкой, «лапой тигра» едва не сломал ему плечо, бросая на спружинивший слой торфа. Почти то же самое проделал Илья, ударом ноги снизу подбивая колено стоящего справа спецназовца и добавляя ему удар ребром ладони вдоль уха.

Отреагировал на атаку товарищей и Серафим. Когда те уже отправили первых «асов» Шомберга в нокаут, он заметил движение третьего спецназовца, выхватившего пистолет-пулемет, в течение долей секунды преодолел несколько метров, разделявшие их, и продемонстрировал технику «неожиданной радости» из арсенала самбо: дернул парня за ухо, чуть не оторвав его напрочь, перехватил руку с оружием, дернул, едва не отделив от туловища вместе с плечом, отобрал пистолет-пулемет и отшвырнул потерявшего сознание от боли оперативника на его коллегу.

– Стоять, засранцы! Руки за голову! Перестреляю, как куропаток!

Все замерли. Потом Антон нагнулся, вынул из подмышечной кобуры у своего противника его «кипарис», подошел к Илье. Гнедич, ошеломленный схваткой не меньше своего сослуживца, опомнился и подтолкнул его к лодкам.

– Шагай, капитан, и не шебуршись. Я тебя предупреждал, мои ребята не чета твоим и злить их не стоит.

Шомберг сглотнул, расширенными глазами глядя на своих поверженных «асов», с трудом приходящих в себя, сгорбился и покорно полез в катер Пашина.

– Ты еще пожалеешь, подполковник…

Лодки отошли от берега, направились к неподвижным катерам посреди реки. Приблизившись к ним, Антон и Тымко направили на катера отобранные «кипарисы», а Илья покосился на стоявшего рядом капитана.

– Командуй, земляк, мы опаздываем.

Державшийся сзади Гнедич на виду у пассажиров катеров поднес к виску Шомберга пистолет, и тот крикнул, сложив руки рупором:

– Пропустите лодки, Титаренко! Это особая группа. Через полчаса заберете меня на северном мысу.

– Помощь нужна? – мрачно прокричал в ответ старший группы чекистов на катере.

– Нет, все в порядке.

Катера заворчали моторами, снялись с якорей и сдвинулись к берегам Ловати.

Илья увеличил обороты двигателя, катер резво побежал по фарватеру реки, за ним устремилась лодка, управляемая Серафимом. Оперативники Шомберга провожали их нехорошими взглядами, пока лодки не скрылись за поворотом реки, и лишь тогда Илья с облегчением перевел дух. Он опасался, что крутые парни капитана все же попытаются освободить своего командира, а шанс у них был – внезапный маневр, поворот и удар в борта лодок экспедиции носами более тяжелых катеров. Вряд ли путешественники открыли бы по катерам огонь.

Капитана высадили на правом берегу реки в ста метрах от выхода в озеро.

– Может, наш врач осмотрит вас? – предложил Илья, заметив состояние пленника. – У нас есть лекарства на все случаи жизни.

– Оружие верните, – хмуро пробормотал он, не глядя ни на кого.

– Как знаете.

Антон бросил на берег свой «кипарис».

– Я свой оставлю, – возразил Серафим, – пригодится.

– Верни.

Тымко поколебался немного, но все же кинул пистолет-пулемет под ноги капитану. Гнедич молча перебрался в свою лодку, встал к штурвалу, и они отплыли, не раз оглянувшись на несчастливого командира спецгруппы ФСБ, который в принципе ни в чем виноват не был. Но и себя виноватыми в превышении мер защиты ни Илья, ни Юрий Дмитриевич не считали. Секретных зон, требующих особых мер охраны, в здешних местах не было, и задерживать мирных граждан, обыскивать их, не пропускать дальше чекисты не имели права.

За северным мысом, в полусотне метров от берега Илья остановил катер. Достал бинокль и начал рассматривать береговую линию, изрезанную выходами Ловати в озеро и мелкими бухточками. Дед Евстигней говорил, что именно здесь их должен был ждать проводник. Однако, как ни напрягал зрение Илья, ни одного человека на берегу не увидел. Передал бинокль Антону.

– Может, у тебя зрение получше.

Но и Громов не разглядел таинственного проводника, обещанного старым волхвом, зато он заметил в небе над озером огромного альбатроса и показал на него Илье. Тот взял бинокль, с минуту рассматривал кружащую над ними птицу, глаза его заблестели.

– Разрази меня гром! Я понял… – Он оглянулся на Антона. – Это же тот самый альбатрос, что помог мне выбраться из лесавина круга. Он и есть проводник!

Антон с любопытством посмотрел на порозовевшее лицо друга, потом на белоснежную птицу в небе, прислушался к себе и протянул:

– Может быть, ты и прав. Птица необычная. Но как ты будешь с ней общаться, я не знаю.

Словно в ответ на его слова альбатрос вдруг спикировал с высоты прямо к лодкам, сделал над ними круг и повернул на север, медленно взмахивая метровыми крыльями.

– За ним! – решился Илья, включая двигатель.

– Вы что, всерьез думаете, что эта чайка – и есть проводник? – на ухо Антону проговорила Анжелика.

– Больше некому, – отозвался Громов, на всякий случай пройдясь окулярами бинокля по удаляющемуся берегу.

Альбатрос летел неровно, зигзагами, то приближаясь к восточному берегу озера, то удаляясь от него, и точно так же, зигзагами, вел катер Илья. Гнедич догнал их, попытался уговорить Пашина плыть без выкрутасов, но Илья не согласился, и обе лодки продолжали плыть за огромной красивой птицей, подчинявшейся то ли своему чутью, то ли чьему-то приказу.

До скалы Синий Камень, возле которой Илья когда-то слепо выписывал вензеля в колдовском лесавином кругу, оставалось уже немногим больше километра, скала уже была видна не только в бинокль, но и невооруженным глазом, когда произошли сразу два необычных события.

Сначала в небе появилась темная точка, превратилась в ястреба, и тот напал на альбатроса. А спустя несколько секунд заглохли сразу оба мотора лодок экспедиции. Увлеченные воздушным боем путешественники не сразу поняли, в чем дело, и лишь Илья, стоявший у штурвала, озабоченно глянул на приборную доску, недоумевая по поводу внезапной остановки двигателя.

Ястреб был по размерам меньше альбатроса, но маневреннее и злее, и раз за разом таранил гордую птицу, увертываясь от ее крыльев и клюва. Ему, конечно, тоже доставалось в бою, но было видно, что он побеждает. И тогда Илья достал карабин, долго выцеливал хищника над водой и наконец спустил курок. Грохот выстрела разнес тишину озера на стеклянные осколки, вернулся с берега многократным эхом, пока не наступила прежняя первозданная тишина. Только эта тишина стала теперь казаться зловещей.

Ястреб кучей перьев нырнул вниз, упал в воду.

Альбатрос сделал круг над местом его падения, затем пролетел над лодками, неровно махая крыльями – он был серьезно ранен, – и полетел к берегу. Не долетев буквально двух десятков метров, он упал в воду, поплыл и скрылся в камышах.