Вообще, он не до конца понимал, кто такой Беднов. Ему за пятьдесят, в девяностые, когда в России был криминальный мятеж — он уехал, может, потому что поссорился со своей криминальной группировкой, а может, и с чужой. Странно, что на него нет криминального рекорда в Интерполе — но из Швеции он так же вынужден был уехать. Потом его присутствие фиксировалось на Украине, причем непонятно, что он там делал.

Но при этом он справился с двумя киллерами, и это при внезапном нападении. Целью был не он — но отработал он на все сто.

К тому же он русский. А с русскими — всегда проблемы, главный противник…

Что он тут делает? Что угодно может делать, вероятно он связан с местной наркомафией. Но ведь он не может противостоять подготовленным специалистам?

Или может?

«Субурбан» и четыре других внедорожника остановились на съезде с хоть как то мощеной дороги на совсем не мощеную.

Боевики вышли из машин. Чикофф заметил, что они не занимают правильно позиции, не распределяют сектора.

Не Афганистан…

Сам он приоткрыл дверь, дождался пока подойдет старший боевой группы.

— Вы двигаетесь дальше. Цель — гасиенда. Задача — обыскать и найти вот этого человека.

Фото Беднова взяли из официальных документов колумбийского МВД, когда тот подавал на резидентскую визу

— Его надо убрать, синьор, или?

— Его надо взять живым. И расспросить. Постарайтесь не шуметь.

— Ясно, синьор.

…

Внутри гасиенда была типичной скотоводческой резиденцией. Главным был второй этаж, на первом размещались кухня, прислуга и кладовые дома. Наверх вела только одна лестница — опять навык долгого покорения испанцами огромных диких земель, где каждый дом при необходимости должен был быть крепостью.

Я решил поступить так же, как и любой испанец этак ХVIII века — занять позицию наверху лестницы, держа под прицелом вход. В случае чего — я пробил пол над помещением, где должна была быть конюшня, через нее и буду уходить, там тайный лаз. Из остатков мебели сделал импровизированную баррикаду, даже две.

Но пока я занял наблюдательную позицию на галерее второго этажа, смотря на дорогу. Слон с боевой группой был напротив и левее, они могли видеть меня.

Первым донесся шум моторов, потом появились и сами машины. Вот только я никак не думал, что их будет столько. Шестеро, плюс мы со Слоном — двое. С той стороны — судя по количеству машин два, если не три десятка человек.

Черт… увидел бы это, отказался бы без вариантов. Дурацкая это была идея — мстить.

Поднял руку — готовность, с той стороны увидят — и пошел на свою позицию.

…

Снайпер занял позицию на дереве — это было и укрытие и опора для его винтовки. Винтовка была непривычной для него — он привык работать с СВД или другими полуавтоматами — но точной. Гринго сказали, что после работы винтовка остается ему.

Гринго — так определяли американцев, это были не американцы — но все равно гринго. То есть — чужаки. Своим крестьянским умом он определял гринго даже не как белых — а как городских.

Городские — это те, кто приходят и скупают землю, а потом сдают ее в аренду тем, кто ее обрабатывает втридорога. Это те, кто скупает продукты крестьянского труда за гроши, а продает городские продукты втридорога. Это те, кто превращает землю в свалки отходов или курорты, вынуждая женщин работать там официантками, а то и кем похуже. Это те, кто живут одним днем, и кому наплевать, где придется жить их детям.

Офицеры говорили, что русо их друзья, но он видел, что это неправда. Просто у гринго ссора, и они хотят использовать в этой ссоре их. Он не собирался этому противиться, сила есть сила. Но когда гринго ослабнут в их междоусобной борьбе — вот тогда-то они и узнают, что о них на самом деле думают такие как он.

Тогда-то они и узнают…

А вот и они. Гринго.

Увидев машины, он испытал приступ гнева… Он запомнил, когда он был совсем маленьким, на почти таких же машинах приехали выгонять их из деревни — там на их землях нашли нефть. Потом пришло народное правительство — но что характерно, земли оно не вернуло.

Останавливаются.

Да, это они. Вооруженные люди, в чужой одежде, предатели своей земли, отщепенцы. Те кто пошел за куском в полицию, армию…

Он прицелился.

Оптический прицел на своей минимальной кратности — три — все равно позволял видеть чужака: короткая бородка, зализанные волосы, майка, автомат. Сумка на боку — интересно, с магазинами или обычная?

Хорхе задержал дыхание — и дожал спуск…

…

У снайпера всегда бывает один выстрел, с глушителем, два или три — не более. Хорхе должен был стрелять по кому угодно, только не по водителю: спецпатронов, пробивающих стекло у нас не было, а с обычным лучше не рисковать.

То, что Хорхе начал работать, я услышал по крикам и выстрелам на улице. По моим прикидкам — кто-то из них попытается спрятаться в здании — и он будет спешить. Тут-то я и получу свой шанс…

Сработало даже быстрее, чем я думал.

Хрястнула, вылетела дверь, с улицы ударил яркий свет и на этом фоне силуэт стрелка в дверном проеме был как вырезанный из картона. Он, его оружие — смотрели не на меня, он смотрел в ту сторону, где предположительно был снайпер. Я ждал… секунда, две — потом он все-таки заметил что-то боковым зрением и я дважды выстрелил в него. Тот упал.

Первый!

На улице хаос и я добавлю — гранатой. Их у меня три, одну брошу прямо сейчас, две — на запас. Пока не очухались.

Грохнуло — сухой, резкий треск.

— А-а-а! Puta!

Прилетело…

Рискнув, я ссыпался вниз по лестнице и, прежде, чем кто-то кинул гранату мне в ответ, застрочил из автомата по целям, которые видел.

В двоих попал точно. Насколько серьезно, не знаю, но попал. Но в ответ по мне пошла стрельба из шести — семи стволов, я только убраться от двери успел, как ее разорвало пулями в клочья…

…

Боевики, попав под обстрел, пришли в себя на удивление быстро. Кого точно не пощадили пули, так это кубинцев, из шестерых осталось только двое. Но оно и понятно: кубинцы принадлежали к этнической мафии, и вся их подготовка сводилась к коллективным походам на стрельбище в Майами. Еще они участвовали в типичной для Кариб кровавой забаве — выходили море и стреляли из автоматов