– Известное дело, – отозвался таксист. – Везу в ресторан гостиницы «Хризантема».

– Хорошо называется, – заметил Шило, – «Хризантема».

Если бы он не стал разбойником, то, наверное, писал бы стихи.

Вскоре среди однообразно милых улочек центрального Ларбени заискрилось привозными гирляндами здание лучшей гостиницы города.

– У-ах! – восхищенно произнес Шило, забывая про ноющую, не до конца зажившую рану.

– Какой огромный дом! – вторил ему Гвинет.

– С вас двадцать кредитов, господа, – тихо заметил таксист, останавливая машину напротив разодетого в шитую золотом ливрею швейцара.

– Это двадцатая часть от стоимости хорошего тука, – тут же посчитал Шило.

– Ничего не поделаешь, его счетчик показывает именно столько, – возразил Майк, опираясь на теорию, почерпнутую из специальной литературы. Его молодая память фиксировала всю информацию с поразительной точностью, и он, не сомневаясь, применял полученные знания.

– Вот тебе деньги, Свенард, передавай привет жене.

– Да, и соседу тоже, – стараясь быть по-городскому учтивым, добавил Гвинет.

Он захлопнул дверцу, и такси отъехало, а его пассажиры остались перед распушившим хвост швейцаром.

– Кто вы такие и чего вам здесь нужно? – строго спросил он, еще не понимая, что перед ним не гиптуккеры, а самые настоящие разбойники из долины.

– Мы приехали в этот ресторан, сэр, – простодушно пояснил Шило, видимо приняв швейцара за очень важное лицо.

– А какие у вас документы? – не сдавался тот.

Майк секунды две помедлил, вспоминая описание подобной ситуации в проспекте по туризму, и выдал на-гора заготовленную фразу:

– Закрой рот, лакейская задница! Немедленно проводи нас в ресторан...

Швейцар замер, как будто его подстрелили на взлете, и, моментально сникнув, пробурчал:

– Извините, господа. Вход в ресторан в холле... Еще раз извините...

Он тут же освободил проход, и «барсуки» проследовали внутрь; а Гвинет, оглянувшись на притихшего служителя, сказал:

– Ты его обидел, Майк, ты знаешь?

– Не знаю, – ответил тот, – я говорил по-писаному, слово в слово.

Оказавшись в непривычно шикарной обстановке, «барсуки» остановились. Они уже видели, куда следует идти, чтобы попасть в ресторан, однако им хотелось рассмотреть убранство холла и убедиться, что мраморные полы сделаны не из соли.

Привлекая внимание постояльцев гостиницы, Гвинет и Майк поскребли ногтями мраморные плиты.

– Хороший камень, – удивляясь, сказал Гвинет, сдвигая на затылок свою шляпу.

В этот момент главные двери снова открылись, и от них к стойке портье потянулась длинная вереница людей, похожих на профессиональных игроков в гольф Сумки для клюшек они несли на плечах, а глаза их напряженно просеивали холл.

– Что это за парни? – спросил Шило, обращаясь к Майку. Ему казалось, что тот гораздо лучше ориентируется в незнакомой обстановке.

– Не знаю, Шило, – честно признался Майк – Но их здесь боятся.

Майк пришел к такому выводу, наблюдая за поведением портье, которого явно не радовало появление этих постояльцев.

Одна такая группа уже заняла в гостинице почти целый этаж, и теперь от них было только одно беспокойство. Многие из прежних постояльцев съехали в другие отели города, напуганные манерами этих подозрительных людей.

Устав от дневных передряг, Кит Карсон решил немного расслабиться. Можно было удовольствоваться крохотным баром в номере отеля, однако сегодня Киту требовалось общение. Он позвонил лейтенанту Бриттену, и тот охотно согласился встретиться. Тем более что Кит всегда брал все расходы на себя.

Едва Карсон вышел из номера, как лежавший в его кармане «глосс-телефункен» по-ягнячьи заблеял.

– Слушаю, Кит Карсон.

– Это Бони Вебб, сэр, – прорезался в эфире незнакомый голос. – В порту приземлились два грузовых шаттла.

– Ах, Бони! – наконец вспомнил Кит. Это был один из ефрейторов-диспетчеров, с которым он познакомился в порту, когда совершал прогулку на вертолете. Позже Карсон встретился с Веббом в городе и предложил ему сотрудничество, по пятьдесят кредитов за сообщение.

«Просто позвони по этому номеру, когда в порту появятся посторонние суда», – сказал тогда Карсон, и Вебб согласился.

– Два грузовых судна, сэр, по четыреста тонн Привезли горное оборудование и еще девяносто четыре человека. Судя по виду – солдаты, хотя одеты в цивильное...

– Когда это случилось? – спросил Кит.

– Что?.. Что вы говорите?.. – В трубке зашуршало, защелкало, и надлежащая волна утекла куда-то в сторону. Потом слышимость восстановилась.

– Когда это случилось, Вебб? В котором часу?

– Часа полтора как они сели и люди сгрузились.

– А почему же ты не сообщил раньше?! Кит был готов взорваться от возмущения.

– Начальник мой, Вальстоф, сидел у телефона – я даже выйти не мог...

– Понял, – угрюмо отозвался Карстон и только сейчас заметил, что стоит перед лифтом, а рядом с ним находится молодая горничная, которая днем убирала его номер.

– Добрый вечер, сэр, – произнесла она, обнаружив, что Кит смотрит на ее высокую грудь.

– Э... здравствуйте... э-э...

– Либи, сэр, – напомнила девушка, улыбнувшись искрящейся многообещающей улыбкой.

– Да – Либи, – улыбнулся Кит Кажется, эта штучка была не против, однако он подозревал, что в итоге с него потребуют деньги. Уж очень профессионально улыбалась эта Либи.

– Так я могу рассчитывать на вознаграждение, сэр? – пробивался голос ефрейтора Вебба Карсон вовсе забыл о нем, едва не отключив трубку

– Что? – спросил он, но тут же до него дошло, в чем дело. – Ах да, конечно. Вы получите ваши деньги

– А я, мистер Карсон? – спросила Либи, и в ее голосе послышались неуместно дерзкие нотки.

В этот момент открылась лифтовая кабина, служитель церемонно поклонился Киту, набиваясь на чаевые:

– Прошу вас, мистер Карсон, доставлю в один миг.

– Да, спасибо, – неловко улыбнулся Карсон. Он шагнул внутрь, и следом за ним вошла Либи.

– На самый низ, я полагаю, сэр? – задал лифтер идиотский вопрос.

– Да, будьте добры, – скрывая раздражение, ответил Карсон.

Кабина еще не успела тронуться, как он ощутил некое беспокойство в передней части брюк. Горячая и влажная рука Либи была проворнее змеи, а соучастник лифтер остановил кабину между этажами.

– Вот незадача, сэр... – буркнул он и отвернулся к стене, будто бы предпринимая меры.