Самая главная ложь «опровержения» ТАСС даже не «в квартирных условиях». «Никакой концентрации нет и не предвидится» — вот, что главное. Во-первых, она есть, и германское вторжение подтвердило, что советская концентрация превосходила самые смелые предсказания. Во-вторых, в момент переброски всех этих бригад и корпусов предвиделась еще более мощная и поистине небывалая железнодорожная операция в мировой истории — переброска Второго стратегического эшелона Красной Армии.

Директива командующего войсками о начале переброски Второго стратегического эшелона была передана 13 мая. Вот в предвидении ее и было опубликовано «опровержение» ТАСС. Ровно через месяц переброска Второго стратегического эшелона началась, и тогда ТАСС вновь выступил со своим Сообщением, что ничего серьезного в Советском Союзе не происходит, кроме обычных перевозок резервистов на учения.

Пусть ТАСС вещает про обычных резервистов, а мы послушаем других свидетелей.

Генерал-майор А. А. Лобачев в то время был членом военного совета 16-й армии. Он рассказывает про 26 мая 1941 года:

«Начальник штаба доложил, что из Москвы получена важная шифровка, касающаяся 16-й армии… Приказ из Москвы предлагал передислоцировать 16-ю армию на новое место. М. Ф.Лукину надо было немедленно явиться в Генеральный штаб за получением указаний, а полковнику М. А. Шалину и мне — организовать отправку эшелонов.

— Куда? — спросил я Курочкина.

— На запад.

Посоветовались и решили, что первыми будут отправлены танкисты, затем 152-я дивизия и остальные соединения и наконец — штаб армии с приданными частями.

— Отправлять эшелоны ночью. Никто не должен знать, что армия уходит, — предупредил командующий… К отходу танковых эшелонов приехали Курочкин и Зимин, собрали начальствующий состав 5-го корпуса, пожелали генералу Алексеенко и всем командирам не уронить традиции забайкальцев…

Люди слушали эти теплые напутствия, и каждый думал, что, пожалуй, не о боевой подготовке, а о боевых действиях скоро пойдет речь» (Трудными дорогами. С. 123).

Далее генерал Лобачев рассказывает удивительные вещи. Командующий армией генерал Лукин, сам Лобачев и начальник штаба 16-й армии полковник М. А. Шалин (будущий начальник ГРУ-В. С.) знают, что 16-я армия перебрасывается на запад, но не знают куда точно. Всем остальным генералам из 16-й армии «секретно» объявляют, что назначение армии — иранская граница; нижестоящему командному составу объявляется цель перемещения — учения; женам командного состава — армия уходит в лагеря.

В оборонительной войне по крайней мере генералов не надо обманывать относительно направления, где придется действовать армии. Но в 16-й армии три высших командира знают про западные границы, остальные генералы получили преднамеренно ложную информацию про Иран.

В германской армии в то же самое время делалось то же самое: распространялась ложь, очень похожая на правду, об операции «Морской лев». Преднамеренный обман войск относительно направления действий — это всегда верный признак подготовки внезапного наступления. Чтобы скрыть от противника, надо скрыть и от своих войск. Так делали все агрессоры. Так делал Гитлер. Так делал Сталин.

Интересно, но в апреле 1941 года все понимают, что вообще-то 16-я армия уходит на войну. Вот жена Лобачева спрашивает его в упор:

— Воевать едешь?

— Откуда ты взяла?

— Да что, я газет не читаю, что ли?»

Это очень интересный психологический момент, к которому следует еще вернуться. Я опросил сотни людей того поколения, и все они предчувствовали войну. Я удивляюсь: откуда же эти предчувствия исходили. Все отвечают: а из газет!

Мы, современные люди, редко на пожелтевших страницах тех лет находим прямые указания на скорую и неизбежную войну. Но вот люди того поколения, читая между строк, знали, что война надвигается неизбежно: не могли же они в Сибири знать о приготовлениях Гитлера. Может, по советским приготовлениям они чувствовали, что войны не избежать?

Но мы отвлеклись. Вернемся к рассказу генерала Лобачева. Он вспоминает о невероятной степени секретности, с которой перебрасывалась армия: эшелоны отправлялись только ночью; поезда на крупных и средних станциях не останавливались; переброска штаба 16-й армии осуществлялась в товарных вагонах с полностью закрытыми дверями и окнами; на небольших станциях, где останавливались эшелоны, выходить из вагонов никому не разрешалось. В то время как пассажирский поезд проходил Транссибирскую магистраль более чем за 11 суток, товарные шли медленнее. Можно возить в полностью закрытых вагонах солдат и офицеров. Но тут речь идет о штабе армии. Такая степень секретности необычна даже по советским стандартам. В 1945 году по Транссибирской магистрали шел поток войск в обратном направлении для внезапного нападения на японские войска в Маньчжурии и Китае. Ради маскировки все генералы ехали в офицерской форме, имея на погонах гораздо меньше звезд, чем заслужили, но все же они ехали в пассажирских вагонах. А вот в 1941 году генералов везли в товарных. Зачем?

…Сталин был не из тех, чьи намерения объявлялись открыто.

Роберт Конквест

13 июня 1941 года московское радио передало не совсем обычное Сообщение ТАСС, в котором утверждалось, что «Германия так же неуклонно соблюдает условия советско-германского пакта о ненападении, как и Советский Союз…» и что «эти слухи (т. е слухи о готовящемся нападении Германии на СССР. — В. С.) являются неуклюже состряпанной пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны…» На следующий день центральные советские газеты опубликовали это сообщение, а еще через неделю Германия совершила нападение на СССР.

Кто был автором Сообщения ТАСС, известно всем. Характерный стиль Сталина узнали и генералы в советских штабах, и зэки в лагерях, и западные эксперты.

Небезынтересно, что после войны Сталин чистил ТАСС, но никому из руководителей этой организации не было предъявлено обвинений в распространении сообщения, которое можно было счесть «явно вредительским». Вину за передачу Сообщения ТАСС Сталин мог бы взвалить на любого члена Политбюро (в удобное для Сталина время). Но он этого тоже не сделал и тем самым принял всю ответственность перед историей на себя лично.

Как в советской, так и в зарубежной печати об этом Сообщении ТАСС писали очень много. Все, кто касался этой темы, над Сталиным смеялись. Сообщение ТАСС иногда рассматривается чуть ли не как проявление близорукости. Однако в Сообщении ТАСС от 13 июня 1941 года таинственного и непонятного гораздо больше, чем смешного. Ясным является только один вопрос: об авторе этого сообщения. Все остальное — загадка.

Сообщение ТАСС никак не вяжется с характером Сталина.

Человек, знавший о Сталине больше других, — его личный секретарь Борис Бажанов — так характеризует Сталина: «Скрытен и хитер чрезвычайно», «Он в высокой степени обладал даром молчания и в этом отношении был уникален в стране, где все говорили слишком много».