Тот лениво потянулся, раскачиваясь, и ударил так сильно, что боль парализовала Былеева. Он раскрывал рот, пытаясь втянуть в себя воздух, но судорога сковала тело и сдавила глотку. Глаза вылезали из орбит. Кир съежился и завалился боком на матрац, медленно съезжая на пол. Наконец воздух со свистом прорвался в легкие. Былеев жадно и глубоко втянул его в себя, закашлялся, содрогаясь и хрипя.

Гусев заломил ему руки за спину, замотал скотчем. Придвинул ближе стул, рывком поднял и толкнул Кира на сиденье. Былеев, ссутулившись, ждал, что будет дальше.

Но дальше ничего не произошло. Гусев исчез на сутки. Через сутки снова появился, покормил и, с заклеенными глазами, вывел Кира на улицу. Обессиленный, тот жадно хватал свежий ночной воздух. Пытался по звукам определить, где находится, но все было тщетно.

Так повторялось несколько раз. Гусев появлялся через сутки и затем вновь пропадал на такое же время. Кир, оставаясь один, пробовал освободиться от пут, но не мог.

Прошло немало дней, прежде чем металлическая дверь отворилась и в помещение снова вошла Райка с большим конвертом в руках. За нею развалисто, уверенной походкой вышагивал подельник.

Кир, обессиленный, лежал на матраце, закрыв глаза. Окровавленная майка выбилась из трусов, задралась на спине с синяками. Даже не шевельнулся. Гусев опередил Райку и носком ботинка толкнул Былеева:

— Эй, ты живой?

— Он живучий, — уверенно бросила невестка.

Кир двинул ногами, разомкнул веки, взгляд был мрачным. Гусев подхватил его с матраца и усадил на стул. Опухшие разбитые губы Кира разжались:

— Ты должна выслушать меня, — проговорил он, пытаясь выпрямить спину.

— Я ничего тебе не должна! — ответила Райка и положила конверт на стол. — Это ты должен подписать завещание! Но ты отказался, потому что глуп как валенок! Твоя жадность неописуема, ты готов погубить всех!

Она, как прошлый раз, присела на краешек стола.

— Ради чего? Ты думаешь, если откажешь мне, я откажусь от своих намерений? Нет! Я все равно не отступлюсь, добьюсь своего! А тебя отправлю туда же, куда ты отправляешь своих.

— Ты о чем? — дернулся Былеев и вытянул шею, у него внутри что-то оборвалось, но ему все еще не хотелось верить в плохое.

— Я знала, что ты отвратительный отец. И ты это подтвердил. — Райка положила руку на конверт. — Ты добился своего!

— Ты о чем? — снова переспросил Кир, тяжелое предчувствие сдавило грудь. Дрогнули губы, и он ощутил, как мелко задрожали пальцы.

— Развяжи его, — распорядилась Райка.

Гусев послушно и бесцеремонно пригнул Былеева книзу, срезал скотч с запястий и отбросил в угол. Кира колотило, не попадал зуб на зуб, он напряженно всматривался в лицо женщине.

— Ты чудовище! — холодно бросила Райка. — У меня в руках доказательства этому! Поздравляю тебя! Ты убил собственного сына!

Взяла со стола конверт и протянула Былееву.

Тот вздрагивающими руками вскрыл конверт, вытащил стопку фотографий. Это были снимки похорон Артема. Кир побледнел, ужас пронизал его. Мысли заметались. Она исполнила свою угрозу и убила его сына за то, что он отказался подписать завещание на нее. Былеев замычал тупо и безумно. Она изверг, она не человек. А он человек? Ведь она предупреждала его. Артем, Артем, я задушу эту змею собственными руками!

Перед глазами поплыло, он мотнул головой и, забыв, что связаны ноги, оторвался от сиденья стула и кинулся на Райку. Падая, отчаянно вцепился ей в горло и, наверное, мог бы задушить, если б рядом с нею не было Гусева. Тот с размаху нанес Киру удар по ребрам. Но Былеев не разжал пальцы, он навалился на невестку, придавил к столу.

Райка захрипела.

Подельник ударил его по голове, оторвал от невестки и отшвырнул в сторону.

Былеев, теряя сознание, упал на пол.

Райка отдышалась, но еще какое-то время продолжала чувствовать на своей шее пальцы Кира. Испытав физическую боль, она почувствовала моральное удовлетворение. Он поверил, поверил, что она убила Артема. Она точно все рассчитала.

Былеев приходил в себя медленно. Наконец сознание вернулось полностью, он завозился и сел на полу, подтянул к себе колени, уткнулся в них лицом. Молчал, но это молчание было выразительнее всяких слов.

— Мы с тобой оба чудовища! — подала голос Райка. — Ты сам захотел, чтобы я убила твоего сына, и я убила его! Теперь ты хочешь, чтобы я убила Тамарку, — я убью ее!

— Заткнись, изуверка! — Кир чувствовал себя загнанным зверем, который из последних сил пытается защищаться.

— У тебя слишком много эмоций. — Райка приподнялась на носках. — Будь проще. Такова жизнь. Каждому в ней за что-нибудь приходится платить. Только плата бывает разная. Когда жалеют деньги, приходится расплачиваться чьей-нибудь жизнью. Ты расплатился жизнью сына! Я не изуверка, я просто приняла твою плату! Я тебе говорила, что твоя жадность погубит сначала твоего сына, потом Тамарку, а потом тебя самого. Ради чего ты уничтожаешь всех своих близких? Трясешься над деньгами? Твоя глупость не имеет границ! Подписал бы завещание — и Артем был бы жив. Но ведь ты решил пожертвовать им.

Она сделала длинную паузу.

— Ну а теперь ты готов подписать завещание или будешь и дальше продолжать жертвоприношение? Сейчас на очереди голова Тамарки. Если ты настаиваешь на этом, я принесу ее тебе. — Глянула на Гусева: — Посади его на стул, иначе он ничего не соображает.

Подельник крутанулся возле Былеева, сзади подхватил под руки и бросил на сиденье стула.

Кир был подавлен, фотографии с похорон Артема ошеломили, убийство сына выбило из-под него опору. Райка стала ужасом, от какого невозможно избавиться. Ее голос безжалостно долбил ему мозг:

— Так что ты все-таки решаешь? Подписываешь завещание или мне идти за головой Тамарки? Можешь быть уверен, я организую ей пышные похороны — такие же, как организовала твоему сыну! Все же ты был моим любовником когда-то, ласкал мое тело, и за это я отблагодарю тебя дорогими похоронами убиенных тобой. Да, да, это ты убьешь Тамарку, как ты убил своего сына! Я знала, что ты никогда не любил ее, ты женился на ней, чтобы унизить меня!

— Не смей произносить ее имя! Ты недостойна ее! — надрывно прервал Райку Былеев. — Не тронь ее, никого не тронь больше. Я подпишу любую твою бумагу! Подавись ею!

— Можно привозить нотариуса? — по-деловому спросила Райка.

Он понимал, что лишал жену наследства, подписывая завещание на невестку, но зато сохранял ей жизнь, потому что любил. Если она когда-нибудь узнает об этом, она оценит. Он уже не надеялся, что сам выживет.

— Подавись! — обреченно повторил невестке.

У Райки уже был нотариус, который готов был оформить нужный ей документ задним числом, когда она была любовницей Кира.

— Сегодня ты гораздо умнее, — удовлетворенно отозвалась она, достала носовой платок из кармана джинсов, плеснула на него воды из графина, подошла к Киру и попыталась стереть засохшую кровь с его лица. — Давай-ка я поухаживаю за тобой. — Не прикасайся ко мне, безумная! — отстранился от нее, как от бешеной собаки, Былеев.