– Полноте, барон. Как можно грустить на таком великолепном балу? У меня просто слегка закружилась голова от духоты. Не желаете сопроводить меня на воздух?

Фабиан повертел в руках маску, оглянулся через плечо, подмигивая двум каким-то джентльменам в одинаковых недорогих костюмах, и предложил даме руку:

– Вы правы, прогулка нам обоим пойдет на пользу.

Он неуверенно повел девушку к выходу, доверительно поясняя:

– Оказывается, когда человек резко перестает пить, ему не стоит и возвращаться к этой пагубной привычке.

– Вы навеселе?

– Навеселе? Мисс Спарк, вы меня обижаете. Я пьян практически в стельку. Причем даже объяснить не могу, когда и как мне удалось так набраться.

Афродита сморщила носик, демонстрируя неудовольствие грубыми словами, потом сделала скидку на состояние барона и решила прекратить гримасничать.

Они вышли на балюстраду. Глубоко и часто дыша, Фабиан прислонился к парапету, потом поднял на девушку слегка прояснившийся взгляд:

– Я слабый человек, любезнейшая мисс. Слабак и трус. Вместо того, чтобы действовать, я выжидаю и, чтобы как-то притупить болезненность ожидания, смотрю на дно бокала. Я жалок. Признайтесь, Белладонна, я вам противен?

Афродита была сообразительной девушкой, она не стала поправлять допустившего ошибку барона:

– Я вами восхищаюсь, – вместо этого сладко ответила она.

Фабиан посмотрел на нее таким долгим взглядом, что Афродите на мгновение показалось, что он ее поцелует.

– П-позвольте узнать, что именно во мне вас так восхищает?

– Вы блестящий аристократ, истинный сын Блоссома…

Барон оттолкнулся от парапета, придавая своему телу вертикальное положение.

– Вы не знаете, – перебил он девушку, – не-зна-е-те. А она… Она знает. С ней я всегда уверен, что могу стать лучше…

Он отвернулся и пошел в сторону, слегка пошатываясь.

– Белладонна! – закричал он в небо. – Я не могу без тебя!

За ним следовали джентльмены в одинаковых костюмах.

«Кажется, меня сегодня вторично прокатили», – пожала плечами Афродита, на этот раз не чувствуя себя оскорбленной.

– А барон-то, оказывается, романтик. Интересно будет взглянуть на предмет его сердечной привязанности. Белладонна-а-а! – передразнила она страдальческий вопль Моубрея и захихикала.

Возвращаться в полупустую бальную залу не хотелось, смотреть на миньского посла – тоже (Афродита когда-то общалась с одной дамой, которая говорила, что все миньцы – косоглазые кривоногие карлики), и девушка спустилась в парк, чтобы обойти здание и пройти к парадному входу. Ей ничего не оставалось, как искать транспорт до Моубрей-холла, а там ночь напролет заниматься упаковкой багажа. Адонис, конечно, тоже расстроится, но не нужно тревожить его раньше времени, пусть пообщается со своим новым приятелем.

Девушка свернула с гравийной дорожки – острые камешки причиняли боль сквозь тонкую подошву туфель – и пошла у самой стены замка. Завернув за угол, она остановилась и восхищенно всплеснула руками, увидев королевскую процессию, шествующую на встречу миньского посла. Ее величество, закутанная в экзотические шелка, черные и зеленые, шла чуть впереди. Запястья и щиколотки украшали сотни золотых колокольчиков, издающих мелодичные звуки. За ней в строевом порядке следовал десяток статных красавцев – темнокожих атлетов, одетых только в набедренные повязки.

При свете фонарей можно было рассмотреть каждое движение мощных мышц, каждый шрам, каждый бугорок и впадинку. Длинные волосы мужчин свободно рассыпались по плечам, переливаясь всеми оттенками металлов – медью, золотом, тронутым ржавчиной железом… Светлые глаза выделялись на смуглых лицах подобно звездам в ночном небе.

Воины шли молча, тишину разбивал только трезвон колокольцев королевы и звук шагов, и казалось, что в такт этих шагов начинают биться сердца тех, кому посчастливилось оказаться в этот час так далеко от места основного празднества.

Зрелище было одновременно пикантным и величественным. Королева подготовила оригинальный маскарадный костюм: она оделась властительницей дикарей, и ее джаргаморский сопроводительный отряд являлся частью этого костюма.

Процессия двигалась через двор перпендикулярно парадному входу. Немногие зеваки почтительно замерли, любуясь. Афродита сделала несколько шагов вперед и в сторону, чтобы тоже не лишать себя зрелища. Ей на голову что-то посыпалось. Процессия приближалась. Девушка подняла руку к волосам, потом поднесла к лицу, с удивлением замечая выступившую на подушечке пальца каплю крови. Это стекло? Но тут же отвлеклась – атлеты приблизились, и ноздрей Афродиты коснулся экзотический запах разгоряченных мужских тел. Она замерла, чувствуя, как по позвоночнику побежала теплая волна возбуждения. В вышине что-то звякнуло, будто разбивалось стекло, кто-то крикнул: «Стойте!» – и Афродита успела только согнуться и прикрыть голову руками.

Когда опасность миновала и мисс Спарк осмелилась открыть глаза, на гладкой брусчатке двора, футах в восьми от королевы, оказалась светловолосая растрепанная девушка, которая затравленно озиралась и потирала, видимо, поврежденное во время прыжка плечо.

Из узкого бокового подъезда выскочил господин, в котором Афродита без труда узнала герцога Аргайла. Ярвуд ринулся в сторону своей королевы, но через несколько шагов замедлился, а затем и совсем остановился, глядя на то, как десятка джаргаморских воинов – весь королевский эскорт – опускается на колени перед девчонкой в дурно пошитом платье горничной. Ее величество Елизавета Вторая неподвижно стояла среди коленопреклоненных мужчин с несколько ошарашенным видом.

Во двор со всех сторон стали сбегаться гвардейцы. Не эти, экзотичные, а вполне привычные взгляду среднего обывателя блоссомцы. Они плотно окружали пространство, отсекая возможности ухода для тех, кто попытался бы сейчас убежать, смыкая кольцо ограждения. Афродите даже пришлось сделать несколько шагов вперед: она оказалась внутри оцепления, и ее просто-напросто подтолкнули в спину.

Тем временем девчонка затравленно обернулась, увидела Ярвуда, затем ее взгляд скользнул по первой линии охраны. Она раздраженно тряхнула волосами и что-то прокричала на гортанном, но мелодичном языке. Коленопреклоненные воины ответили ей стройным хором.

– Что она сказала, Азант? – В голосе ее величества Елизаветы Второй не слышалось ни раздражения, ни испуга.

– Она велела никому из нас не посвящать иномирян в тайны и традиции джаргаморской династии, – ответил, не поднимая головы, ближайший атлет.

– Вы говорите правду?

– Да, госпожа. Я не умею лгать.

– И вы исполните ее приказ?

– Да, ваше величество. Мы не можем ослушаться веления второй принцессы Джаргамора.

– А кого вы будете защищать в случае необходимости?

– Вас, госпожа. Мы верны вам до последнего вздоха.