– Мы собираемся убить зверя, но пока нас мало. Мы пошли по Лабиринту, чтобы сказать другим охотникам. – Куня выдержал паузу. – На Рваных кабелях опасно.

– Отведешь нас к логову?

– Нет.

– Почему?

– Он вас убьет.

– А если нет?

– Ты за ним пришла? – прищурился охотник. – Тебе нужен зверь, а не наше искусство.

– Я пришла за тем, за чем сказала, – твердо ответила девушка. – Я сразу сказала, что у меня есть два дела: то, ради чего меня послал начальник, и ваше искусство. Давай так: ты поешь мне балладу по дороге к логову.

– Всего одну?

– А на обратном пути – вторую, – пообещала Тина. Ко́нец тихо выругался. – Мы запишем тебя, покажем главному летописцу, он придет в восторг…

– Наверное, – прошептал Белосвет.

– И тогда мы вернемся и запишем остальное.

– Договорились. – Ос протянул девушке налобный фонарь. – Надевай, и пошли.

И двинулся по коридору.

Не ожидавшие, что все так легко получится, «летописцы» обрадованно поспешили следом.

– Скажи, Куня, а ты, случайно, не встречал вблизи логова хозяина зверя-который-не-живет? – продолжила расспросы Тина.

– Он маг.

– Ты его видел?

– Он маг, который не хочет встречаться с охотниками Великой Оси.

«Не повезло», – вздохнула ведьма.

– В какую сторону идем?

– Туда, – махнул рукой Куня. – Там у челов ходы секретные… – При слове «секретные», он не сдержался и хихикнул. – Тебе понравится там ходить – просторно. Ну, слушай:

– Или нет! Лучше «ввергнуться». Навечно ввергнуться! Правда, так слог становится значительнее?

– Конечно!

Надо сказать, что света от залепленного грязью фонаря, который Тина водрузила на лоб, было чуть. Но, к ее удивлению, далеко не все подземелья тонули в кромешной тьме. В самых сырых и вонючих закоулках нет-нет да и попадались тускло светящиеся лампочки.

Вслед за эпическими произведениями пошли баллады рифмованные, за ними речитативы, чем-то напоминавшие рэп. И только гостья подумала, что Куня, заполучив благодарную слушательницу, водит ее по Лабиринту кругами, подоспела очередь «Баллады о Мертвой Королеве».

Маленький охотник сбавил шаг. Его голос, когда он затянул эту «Балладу о Мертвой Королеве», словно выцвел, стал серым, как кожа певца:

У Тины от такого содержания и исполнения мороз пошел по коже.

– Куня, это очень сильное произведение, – пробормотала она.

– Да, – кивнул маленький охотник, остановился и свистом подозвал крыс, свободно шнырявших по бесконечным боковым ответвлениям. – Я пел его, потому что мы пришли на место Великой Битвы, в которой пали мои охотничьи крысы. И дальше я не пойду.

– Совсем?

– Я здесь потерял вожака стаи. – Куня вздохнул. – Он укусил неживого зверя! Еще немного, и тот обратился бы в бегство, но смерть настигла вожака, и…

«И ты удрал. Остальные крысы разбежались, а тварь носилась по этим подземельям до тех пор, пока не выскочила на поверхность».

– Понятно, – кивнула девушка. – Куда дальше?

– Идите вперед, – велел ос. – Веди рукой по стене, сосчитай два боковых прохода, от третьего налево и придешь.

– Спасибо тебе, Куня. Ты отважный охотник и гениальный поэт. – На этом можно было расставаться, однако ведьма поняла, что не может уйти просто так. – Скажи, пожалуйста, чем кончается «Баллада о Мертвой Королеве»?

– Тина! Как ты могла не уловить печальное настроение этого великого текста?! Я никогда его до конца не читаю и не пою. Это слишком трагично.

– Я уловила, уловила! Но все-таки?

А вот сейчас замерли все, Белосвет и Лакриций слышали это произведение Куни, почувствовали примерно то же, что и девушка, и с нетерпением ждали ответа.

– Мертвая Королева съела все живое, даже Спящего, и сама стала Спящим, – угрюмо ответил охотник. – Мир изменился.

Лаки вновь выругался.

Ос сделал несколько шагов прочь, но остановился, развернулся и посмотрел на девушку. Та с готовностью протянула ему налобный фонарик, держа за липкий от грязи ремешок. Подумать страшно, что эта штуковина побывала у нее на голове.

– Так мы договорились? – с достоинством напомнил Куня, забирая свою игрушку.

– Если главный летописец придет в восторг, – напомнила Тина.

– Он придет, – пообещал ос. – Все любят, как мы поем.

Лакриций до крови прокусил себе губу. Ну, чтобы ничего не сказать.

* * *

Московская Обитель, штаб-квартира семьи Эрли

Москва, Царицынский парк, 18 октября, вторник, 14:05

Мстислава призналась себе, что получает от происходящего какое-то извращенное удовольствие: расследовать загадочные происшествия в компании Кристиана ле Сейджа оказалось не так плохо, как предполагала фата, и даже…

И даже интересно.

Кристиан полностью разделял мнение Мстиславы о «Тиградком» – сборище ублюдков, дегенератов и проходимцев; абсолютно соглашался с тем, что шасы – кровопийцы: «Я бы сказал тебе, сколько плачу за ипотеку, но опозорю Орден»; и при этом оказался остроумным парнем и вообще отличным малым. Лет двадцать назад он наверняка вскружил бы Мстиславе голову, а сейчас фата просто решила переспать с рыцарем после окончания расследования. Без чувств, разумеется, просто по-дружески.

Если заслужит.

И пока получалось так, что Кристиан заслуживал. Во всяком случае, он подкинул прекрасную идею:

– Нужно проверить, как себя чувствует молодой де Рю.

– Для чего?

– В смысле?

– Ах… – Мстислава махнула рукой. – Извини, я отнеслась к предложению, не подумав.

– Ты меня извини, – немедленно отозвался чуд. – Я сделал его неожиданно.