– Больших, чем принесла ему ты, наверняка не принесу, – злобно укоряет ее Дарья, после чего демонстративно уходит из дома, не отчитываясь, куда идет и с кем.

Марыся одна идет к Крысе, чтобы ей пожаловаться. Мать она не хочет беспокоить, так как у Дороты до сих пор проблемы со здоровьем, хотя, к счастью, оказалось, что болезнь, которая ее точит, – это не опухоль, а нарушение в аутоиммунной системе и при соответствующей терапии можно с этим нормально жить долгие годы.

– Крыся, эта засранка так меня нервирует, что иногда я бы охотно перебросила ее через колено и отшлепала!

– Увы, она уже не ребенок и так ничего не решишь, – спокойно отвечает ей женщина.

– К сожалению, – вздыхает Марыся. – Неужели она не понимает, что подвергает себя опасности? И где они вообще встречаются? В том, что они видятся, я совершенно уверена.

– Если их сцапают без семейной игамы, у них будут большие проблемы.

– Крыся! Это грозит тюрьмой! А если узнает о том, что в Дарье есть капля арабской, мусульманской крови, то могут даже наказать кнутом. Это страшно! Она с ума сошла!

– Не паникуй, хорошо? – Полька хватает ее за руки. – Не придумывай сразу самые трагические сценарии. Может, она просто встречается с подругами?

– Нет! У нее нет подруг. Кроме того, я знаю, как выглядит влюбленная девушка. Такое состояние души сразу видно: в задумчивых глазах с поволокой, способе жизни, загадочной улыбке… Она сияет!

– Ты ее поймала, – слегка улыбается Крыся. – Нужно, чтобы Карим с ней поговорил.

– Скажешь ему? На самом деле я не хочу, чтобы у него были хлопоты из-за моей семьи. Хватит того, что он не выносит меня и не знает, как от меня избавиться.

– Грустно то, что ты говоришь: я помню, как сильно он тебя любил.

– Именно, любил. Время прошло. Если моя сестра будет так же счастлива в любви, как и я, то я ей сочувствую.

Дарья никому не дает себя переубедить, а сама уже давно потеряла рассудок. Она не понимает, что с ней творится и почему она так рискует, но какая-то неведомая сила толкает ее в объятия Джона, и она не может ей противостоять. Этот мужчина не в ее вкусе, он нервирует ее, иногда даже обижает, но, несмотря на это, она чувствует, что должна с ним быть. Без него она погибает, сохнет, не может найти себе места, тоскует и плачет. Когда же она рядом с ним, желание овладевает ее телом, мысли путаются, в голове только одно – Джонни, Джонни, Джонни…

А он придумывает все более головокружительные, как для Саудовской Аравии, планы.

– Едем в поселок «Сальва» под Эр-Риядом, – говорит он ей голосом, не терпящим возражений. – Там в основном живут англичане, но встречаются и американцы, даже есть одна полька. Тебе там понравится, вот увидишь.

– А как я туда доберусь? – беспокоится Дарья.

– Со мной. Только должна будешь соответственно одеться.

– Что это значит?

– В дорогу закроешься с головы до ног, а на парковке для посетителей сбросишь саудовские шмотки и войдешь внутрь уже как европейка. Арабку в чадре в тот поселок не впустят, – смеется он.

– Как же я в традиционной одежде могу ехать с белым парнем? Ты будешь за водителя? Никто в это не поверит! Нас задержат на первом же перекрестке. Немусульманин с мусульманкой в одном автомобиле? Тюрьма, если не смертная казнь! – сообщает ему Дарья, и горло ее сжимается от страха. – Для меня, как для женщины, побивание камнями, а для тебя – палач с мечом. Красивая смерть, – прыснула она.

– Боже, какая же ты глупая! – Мужчина часто награждает ее такого рода эпитетами, а она покорно это сносит. – Я переоденусь в араба.

– С твоими глазами цвета васильков? У тебя не все дома?

– Уже так не боишься, моя ты курочка.

Джон привлекает девушку к себе, а та чуть не теряет сознание: они в торговом центре, где в каждую минуту их может увидеть служащий нравственно-религиозной полиции. Опасная ситуация как у Дарьи, так и у Джона провоцирует внезапный выброс адреналина и вызывает желание. Она одуревает от запаха его резкого мужского пота, а он упивается запахом ее цветочных духов, которые овевают легким ароматом все ее тело.

– Пусть будет «Сальва», – решает рискнуть Дарья. – А что мы будем там делать?

– Мы будем свободны, поэтому можем делать что захотим, чего душа пожелает! – шутит мужчина, а в его хриплом голосе слышно вожделение. – Будет большая вечеринка с грилем, водкой и порошком…

– Я наркотиков не употребляю и употреблять не буду! – сразу перебивает его Дарья. – Совершенно!

Она становится серьезной, вырывается и идет к витрине ближайшего магазина.

– Никто тебя к этому не принуждает, – становится тут же рядом с ней Джон. – Говорю тебе только, чтобы знала. Я тоже не употребляю. Не могу отуплять себя, принимая допинг. Я всегда знаю, что делаю, и хочу это делать в полном сознании.

Дарья успокаивается, но не уверена, действительно ли хочет туда идти. Более или менее она знает, где находится этот поселок. Там полное безлюдье, и выбраться оттуда очень сложно. Что делать, если ей там не понравится? Взять такси? Одинокая женщина, которая ловит попутку на автостраде, пересекающей пески самой большой пустыни на Аравийском полуострове? Каждый водитель тут же ее изнасилует, а тело выбросит у дороги. До утра от него останутся только кости. У девушки есть голова на плечах. Она составляет план за планом, один кошмарнее другого. «Может, Марыся права? – думает она. – Может, я должна разорвать эту больную связь, потому что этот парень ведет себя так, как будто не знает, где живет. А я стараюсь идти с ним в ногу и соглашаюсь на каждую его глупую идею. Глупо!»

Все же к выходным у Дарьи уже готов никаб. Она знает, что в очередной раз рискнет ради Джона. Когда они встречаются у входа в магазин «Тамими» в центре, где англичанин будто бы должен забрать ее из магазина, Дарья стоит как вкопанная. Она не может сделать и шага, чтобы сесть в его машину. Она видит, что за рулем сидит типичный араб, не саудовец в белой тобе, но неопределенной нации мусульманин в галабие и арафатке на голове. Поглядывая на нее, он оценивает ее холодным взглядом темно-зеленых глаз. «Это не он, – думает с тревогой девушка. – Это не может быть он!»

Вдруг перед ней открывается дверь, и чужой мужчина кричит ей по-арабски:

– Йалла![86] Влезай же, черт возьми!

Девушка, уже не мешкая и ни о чем не спрашивая, садится в машину. «Решение принято. Этот парень из меня веревки вьет, – вздыхает она, недовольная своей покладистостью. – Откуда он знает арабский? – проносится у нее в голове. – Это не заучено, это естественно, без акцента, прекрасное произношение».

Они едут более получаса молча. Когда по обеим сторонам дороги проносятся оранжевые пески пустыни, на горизонте вырастает огромный комплекс, окруженный высокой, в пять метров, оградой, заканчивающейся колючей проволокой и толченым стеклом, с камерами наблюдения и лампами, ослепляющими на много километров. «Даже крыса туда не проникнет незамеченной, – вздыхает с облегчением Дарья. – Все записано, все под контролем. Слава богу!» Она немного успокаивается, но по-прежнему взбудоражена, так как не может понять, как Джон так легко перевоплотился в араба.