Разговор закончился быстро, и Толливер коротко сказал:

- Они прятались в здании воскресной школы Крейга.

- Что… А где она сейчас?

- Пошла домой. У Крейга кончилась еда, поэтому ей стало неинтересно.

Мы замолчали. О Мариелле было больше нечего сказать. Ребенком она столько всего повидала, что невинной ее уже никак не назовешь. Вероятно, она быстро пойдет по той же дорожке, что и наша мать, несмотря на все уроки воскресной школы и часы в церкви Ионы, несмотря на нравоучения и школьные уроки. Чтобы жизнь девочек не была сплошной унылой работой, мы с Толливером посылали деньги Мариелле и Грейси - на уроки танцев, вокала, живописи. Все это крутилось знакомым скучным перечнем в моей голове, пока я вновь пыталась понять, что еще мы могли бы сделать. Суд никогда бы не позволил нам с Толливером самим воспитывать девочек.

Головная боль усилилась, и я с тревогой посмотрела на небо. Я знала, что скоро увижу вспышку молнии.

Мы включили радио, чтобы прослушать прогноз погоды. Предсказывали грозу с проливным дождем и молниями. Какой сюрприз! Предупреждали об угрозе наводнения - такие предупреждения следует воспринимать серьезно там, где дороги ныряют далеко вниз, а потом снова бегут в гору, в местности, где все ручьи и пруды уже переполнены водой из-за множества дождей, рано начавшихся этой осенью.

Мы добрались до маленького типичного ресторанчика через десять минут и вошли, захватив с собой плащи. Возле двери, ведущей на кухню, сидели пожилые супруги, за другим столиком мужчина читал газету. Молодая пара, обоим чуть больше двадцати, с двумя детьми заняла кабинку возле большого окна. Оба бледные, толстые, оба в спортивных костюмах из «Уол-Марта». На муже была бейсболка, жена собрала волосы во вьющийся «хвост»; ее веки были покрыты голубыми тенями. Мальчик лет шести в камуфляжной форме держал пластмассовое ружье. У маленькой девочки были густые, кудрявые светло-каштановые волосы, как у матери, хорошенькое и безучастное личико. Она рисовала.

Официантка в джинсах и рабочей блузке не спеша подошла, чтобы принять наш заказ. Шапка ее волос напоминала огромный белесый пузырь из резинки, которую она жевала. Официантка сказала, что рада нам помочь, но я усомнилась в ее искренности. С минуту поизучав меню, мы сделали заказ, и девушка той же вальяжной походкой отправилась к раздаточному окну. Подав нам охлажденный чай, она исчезла.

Молодые родители начали спорить: надо ли их дочери принять участие в следующем конкурсе красоты. Оказывается, за участие в конкурсе требовалось выложить изрядную сумму, да еще и заплатить за взятое напрокат платье. Прическа и макияж стоили еще больше.

Вскинув брови, я посмотрела на Толливера, и тот подавил улыбку. Моя мать пыталась послать Камерон на такой конкурс. На первом же туре Камерон сказала судьям, что такие показушные конкурсы очень похожи на торговлю женщинами, и обвинила их во многих отталкивающих извращениях. Само собой, карьере Камерон в качестве конкурсантки тут же пришел конец. Но Камерон тогда было четырнадцать, а этой девчушке примерно восемь, и она явно не обидела бы и муху.

Снова зазвонил мобильник, на сей раз ответил Толливер.

- Алло?

Мгновение он молча слушал.

- Привет, Саша! Что новенького? А, образцы волос. Тест ДНК.

Еще несколько минут Толливер слушал, потом повернулся ко мне.

- Они не совпадают. Мужчина не отец. Образец женских волос номер один - мать образца женских волос номер два.

Это я так обозначила образцы.

- Спасибо, Саша. Я у тебя в долгу.

Не успел он положить мобильник на стол, как раздался новый звонок.

Мы раздраженно переглянулись, на этот раз ответила я.

- Харпер Коннелли? - напряженно спросили в трубку.

- Да. Кто это?

- Сибил.

Я ни за что бы не узнала свою бывшую клиентку - таким натянутым и нервным был ее голос.

- Что случилось, Сибил? - спросила я, пытаясь говорить спокойно.

- Вам нужно вечером приехать ко мне.

- Зачем?

- Мне нужно с вами повидаться.

- Зачем?

- Я должна кое-что сообщить вам.

- В подобном разговоре нет необходимости. Мы свою работу закончили. - Я старалась говорить твердо и уверенно. - Я сделала все, за что вы мне заплатили. Мы с Толливером уезжаем сегодня.

- Нет, я хочу повидаться с вами нынче вечером.

- Ну так продолжайте хотеть.

Наступила отчаянная пауза.

- Речь идет о Мэри Нелл, - сказала Сибил. - Она по уши влюбилась в вашего брата. Мне нужно поговорить с вами обоими, и, если завтра вы уезжаете из города, разговор должен состояться сегодня вечером. Мэри Нелл говорит, что покончит с собой.

Я отвела трубку от уха и с недоумением уставилась на нее. Что за бред? Я не много общалась с Мэри Нелл, но, по-моему, она скорее взяла бы Толливера в заложники и докучала ему своей любовью до тех пор, пока тот не сдался бы.

- Хорошо, Сибил, - устало произнесла я. - Мы приедем примерно через час.

- Постарайтесь скорее, если можно, - сказала она; у нее, похоже, перехватило дыхание от облегчения.

Официантка принесла нам еду. Я пересказала наш разговор Толливеру, но тот и сам слышал большую его часть.

Он скорчил гримасу.

Я нацарапала вилкой на салфетке «СО, МО, ДА, НО» и смотрела на эти буквы, пока ела салат, который оказался примерно таким, какого и следовало ожидать в захолустном ресторанчике. Я пыталась представить себя на месте событий. Итак, Дик сидит в кабинете, просматривает медицинские документы своей семьи, готовится к уплате налога. Четыре пары букв. Четыре члена семьи.

Сибил - это «С», «М» - Мэри Нелл, «Д» - Делл, а кто тогда «Н»? Я уже знаю, что Дик называл свою дочь Нелли. Но если «Н» - это Нелли, кто тогда «М»? Уставившись на салфетку, я представила, как набрасываю заметки о себе и своей семье…

О господи! Буква «М» означает «моя»!

Я положила вилку.

- Харпер? - спросил Толливер.

- Это же группы крови, - сказала я. - Какая же я тупая, тупая, тупая!

- Харпер?

- Это группы крови, Толливер! Дик Толливер написал здесь: «Моя группа крови - нулевая, Сибил - нулевая, Мэри Нелл - нулевая, группа крови Делла - А». Вот что искала в учебнике биологии Салли Бокслейтнер. Она сразу сообразила, что означала запись, которую Дик составил перед тем, как у него случился инфаркт. Дик понял, что он не может быть отцом Делла. У мужа и жены с нулевой группой крови не может родиться сын с группой А.

- Теперь понимаю, почему у него случился сердечный приступ, - протянул Толливер.

Он тоже отложил вилку и промокнул губы салфеткой.