— Предупредите господ Дандело и Пизани. Мы уезжаем и забираем с собой этого человека.

Гвардейский офицер кивнул.

Друзья сели на коней, Гофреди посадил перед собой солдата, и с первым лучом солнца они двинулись в сторону Рокруа.

Тем временем тяжеловооруженная испанская армия занимала боевые позиции.

Терции, равные по численности двадцати одному пехотному полку, вышли в центр, им на помощь подошли восемьдесят две роты и шесть полков кавалерии, разместившиеся на флангах.

Все солдаты имели за плечами огромный боевой опыт, были прекрасно вооружены и экипированы.

А войска Энгиена, пробудившись, начинали перегруппировку, дабы форсированным маршем выступить в путь; но у герцога было всего двадцать тысяч человек.

День окончательно вступил в свои права.

Луи и его друзья скакали все утро, следуя указаниям унылого солдата. После полудня впереди наконец показалась цитадель Рокруа. Внезапно провожатый встрепенулся и указал на развалины, высившиеся вдалеке на одиноком холме.

— Это там, — произнес он на удивление пронзительным голосом.

И в тот момент, когда Луи и Гастон обернулись в указанную сторону, он резко ударил Гофреди локтем в живот, стремительно наклонился и, дернув правое стремя, выкинул Гофреди из седла. Рейтар упал на землю и, оглушенный, остался лежать, в то время как негодяй, вонзив шпоры в бока коню, помчался в сторону испанских позиций.

Гастон схватил пистолет и прицелился. С такого расстояния он бы не промахнулся.

— Не стреляй! — крикнул ему Луи. — Если Пикар там, он услышит выстрел и убежит.

Пожав плечами, Гастон опустил пистолет.

— Никого там нет, — устало произнес он. — И вообще, все эти штучки попахивают ловушкой! Лучше давай вернемся! Мы больше не можем ничего сделать!

Луи покачал головой:

— Не согласен. Быть может, это действительно ловушка, однако разве у нас есть выбор? Что мы скажем Мазарини, когда вернемся в Париж? Нет, надо идти до конца, хотя бы потому, чтобы самим ни о чем не сожалеть. Я хочу узнать истину, пусть даже ценой собственной жизни.

Оглушенный после падения, Гофреди пришел в себя и, яростно ругаясь, поднялся с земли.

— Ну, попадись он мне, задушу собственными руками, — пробурчал он. — А где мой конь? Решительно не везет! — И он тяжко вздохнул.

Несмотря на плачевность ситуации, Луи и Гастон расхохотались, глядя, как грозный рейтар, поднявшись с земли, пытается отряхнуть пыль с одежды.

— Все не так уж плохо! — утешил его Гастон.

Падение Гофреди его искренне позабавило. И уже озабоченно он произнес:

— Ладно, пошли! Надеюсь, мы не пожалеем о своем решении. Лошадей предлагаю оставить здесь, поднимемся к мельнице пешком. Если это ловушка, мы быстро сообразим…

Так и сделали.

Они шли осторожно, и небольшой, в сущности, подъем занял у них целый час. Добравшись до вершины, они обнаружили, что мельница вполне прочная и, похоже, ею не раз пользовались как укрытием. В сердце Луи закралась тревога. Негодяй обманул их!

Тяжелая, открытая нараспашку дверь не выглядела ветхой, крыша в прекрасном состоянии, обветшали только крылья здания. Огромная дыра на высоте двадцати футов от подножия позволяла разглядеть мельничный механизм.

Озираясь по сторонам, друзья осторожно приблизились к двери. Гофреди едва слышно прошептал:

— Мельница, похоже, действительно заброшена. Я пойду первым и свистну вам, если все в порядке.

Спустя несколько минут раздался тихий свист. Войдя внутрь, Гастон и Луи увидели, что мельница абсолютно пуста: ни лестниц, ни полов, ни перекрытий, только на высоте двадцати футов виднелось что-то вроде настила, но добраться до него было невозможно. Похоже, отсюда специально все вынесли, причем совсем недавно. Что все это означало?

Пока они размышляли, входная дверь неожиданно захлопнулась, и наши друзья очутились в полной темноте. Они бросились к двери, но все их усилия открыть ее потерпели поражение: недвижная словно скала, дверь не поддавалась.

Они поняли, что попали в западню.

Когда глаза их привыкли к темноте, они обнаружили слабенький источник света: в дыру над настилом струился тонкий луч дневного света. К сожалению, дыра располагалась на недосягаемой высоте. Луи устало опустился на пол.

— Чего вы от нас хотите? Взять нас в плен? Но зачем? Кому это нужно? Эй, кто вы? Где вы? — Гастон задавал эти вопросы, подкрепляя их звучными ударами эфеса шпаги о дверь, но даже столь мощный аргумент на дверь не действовал.

Гофреди пытался вскарабкаться на стену, стремясь добраться до единственного отверстия.

Луи молчал, понимая, что все случилось по его вине.

Время шло.

Гастон и Гофреди попробовали просунуть шпагу между дверью и косяком, но шпага сломалась. Затем с помощью кинжалов постарались взобраться по стене, но также потерпели поражение. Наконец, изодрав в кровь руки, они сели рядом с Луи.

День подходил к концу, на улице начало смеркаться.

Растянувшись на земле, друзья пытались заснуть, чтобы скоротать время. Внезапно за стенами раздался топот копыт, а затем прозвучал скрипучий голос, столь хорошо знакомый Луи:

— Господин Фронсак, вы меня слышите?

— Слышу, — ответил, подскочив от неожиданности, Луи.

— Отлично сработано, не правда ли?

— Чего вы от нас хотите, д'Астарак?

— Ничего! Ровным счетом ничего! Я пришел сообщить, что оставляю вас здесь. Скоро начнется сражение, но прежде я успею предупредить своих испанских друзей, что на мельнице скрывается отряд лазутчиков. Они примчатся, и, боюсь, вам придется несладко. Сами знаете, это настоящие дикари. В Испании я видел, как они расправляются с пленными. Отвратительное зрелище! Впрочем, вы сами виноваты, нечего было вмешиваться в мои дела. Прощайте, Фронсак, надеюсь, больше вы на моем пути не попадетесь. Встретимся в аду, сударь!

— Подождите, — крикнул Луи, — не уезжайте!

— Что еще?

— Если нам все равно предстоит умереть, тогда хотя бы объясните нам, за что. Пока мы ничего не понимаем, — смиренно произнес Луи.

— Неужели? — усмехнувшись, визгливым голосом поинтересовался д'Астарак. — Ах, как я счастлив! Более того — я горд!

И снова наступила тишина, но вскоре скрипучий голос с какой-то злобной радостью произнес:

— А почему бы, собственно, и нет? Но я стану говорить только с вами, Фронсак. Сейчас я прикажу открыть дверь, и вы выйдете, но если ваши друзья попытаются хотя бы приблизиться к двери, я пристрелю и вас и их. Со мной двадцать вооруженных всадников.

— Не ходи, — прошептал Гастон, — это еще один капкан!