Я был скорее мертв, чем жив, но во мне бушевало негодование. Если Лорелея проявляет больше заботы о сохранности кузова своего автомобиля, чем людских жизней, то она настоящая психопатка.

— Сара приказала тебе охранять меня? — спросил я, прикрыв глаза, чтобы умерить боль.

Голова моя принялась кружиться во тьме — это означало, что вскоре я вновь потеряю сознание.

— Никоим образом. Была бы ее воля, я так и продолжала бы помирать со скуки в Лозанне. Я самолично вмешалась в это дело. Мне просто не хочется, чтобы Сара погибла. Вот отчего я за вами присматриваю.

После двух неудачных попыток я отказался от идеи подняться с земли, так как ощущал, что слабею с каждой минутой. Я потерял много крови. Если Лорелея не вызвала «скорую помощь», что маловероятно, то я умру под этим звездным небом.

Осознание этой истины неожиданно успокоило меня. Теперь было не столь уж важно — жить или умереть в этом мире, который я перестал понимать.

Именно поэтому я продолжал бормотать свои вопросы:

— А где Павел?

— Где-то внутри этой груды железа. Одним меньше: к черту Павла.

— А твоя сестра… одобряет такие методы?

— Совсем нет, она просто наивная дурочка. Думает, что люди хорошие, если только им дать такую возможность. Я смотрю на вещи иначе. Для меня люди делятся на две категории: те, кто побеждает, и те, кто нет. Когда приходишь к этому, все становится прозрачным, как вода.

— Вода, — повторил я, впадая в забытье, из которого уже не надеялся возвратиться.

Все глубже погружаясь в темноту, я расслышал эхо голоса Лорелеи:

— Я рука судьбы. Голубая смерть.

Бог сложен, и это неплохо.

Альберт Эйнштейн

Голубым был цвет глаз, которые смотрели на меня, когда я очнулся после падения в пропасть. Я не мог себе представить лучшего возвращения к жизни, поэтому лежал молча, погрузившись в созерцание милого лица.

— Добро пожаловать в мир, — произнесла Сара.

Я осторожно шевельнул головой, чтобы рассмотреть место, где заново начиналось мое путешествие в жизнь. Я не знал, как здесь оказался, но снова был в вильямсбургской общаге, на той же кровати, с которой поднялся, чтобы ехать в Принстон.

Между прочим, я чувствовал себя так, словно побывал в преисподней.

Я попытался подняться, но острая боль в спине вернула меня в горизонтальное положение.

— Не спеши, — проворковала Сара, сидя на краю моей постели. — Ты, в общем, цел, только весь с ног до головы в синяках. Каким-то чудом ты отделался переломом руки.

Я перевел глаза на гипсовую повязку, покрывавшую всю мою правую руку. Повсюду были нарисованы голубые сердечки.

— Кто это сделал?

Сара попыталась сдержать смех и ответила:

— Да я сама, пока ожидала твоего пробуждения. Ты в курсе, что проспал уже двое суток?

Когда я узнал, что провел так много времени в бессознательном состоянии, голова моя снова закружилась.

— А как я здесь очутился?

— Мне позвонили из Бруклинского больничного центра. Человек, который тебя доставил, снабдил врачей номером моего мобильного телефона, чтобы они связались со мной. Прежде чем снова засунуть тебя в «скорую помощь», мне выставили счет с пятью нулями за все их услуги. Но об этом ты можешь не беспокоиться.

— Огромное спасибо, — произнес я, подумав о своих скудных ресурсах. — А тебе не сказали, кто меня доставил в больницу?

— Дежурный врач рассказал, что после аварии тебя на своей машине привезла какая-то девушка. Это меня сильно удивило. Я ведь знаю, что ты отправился в Нью-Джерси на поезде. Как ты очутился в машине?

— Сейчас я тебе все расскажу, но вначале ответь мне на один вопрос: как ты думаешь, кто меня спас?

— В больнице мне сообщили только, что это была очень юная девушка. — Сара в волнении провела кончиком ногтя по губам. — Она сбежала раньше, чем полиция явилась записать сведения об аварии. Эту проблему тоже пришлось решать мне.

— Проблему? — удивился я. — Что же ты сказала полицейским?

— Что ты ехал на такси, которое врезалось в фонарь. Водитель выкинул тебя на асфальт и сбежал, потому что его тест на алкоголь дал бы положительные результаты. Какая-то девушка довезла тебя на своем автомобиле до больницы, а мой телефон она нашла у тебя в кармане. Вот и все.

Я глубоко вздохнул, а Сара нежно погладила мой шрам на правой щеке.

— Пришлось наложить двенадцать швов, чтобы сделать тебе нормальное лицо, — заметила она, меняя тему. — Теперь ты мне расскажешь, что случилось на самом деле?

Я приподнял голову и посмотрел в сторону окна. Над Бруклином сгущались сумерки. Я задержал ее руку на своей щеке, а потом начал рассказ, в котором умолчал только о маленьком секрете, обнаруженном в кабинете Эйнштейна. Его я приберегал на десерт. Все остальное было изложено со всеми возможными подробностями: чиновница из института, формула на доске, встреча с Павлом и все остальное, вплоть до аварии.

Перед «десертом» я решил сделать еще один выпад:

— Твоя сестра спасла меня от ловушки, однако ее modus operandi[52]был настолько эффективным, что я чудом остался жив. Ее действительно зовут Лорелея? Или это только военные позывные?

— Нет, это ее настоящее имя. Она воображала, что оно как-то связано с ее судьбой, но не хотела знать, как именно, — сильно побледнев, ответила Сара.

— Но почему? Сколько других фактов ты от меня скрываешь, заставляя вслепую мотаться по свету?

— Есть еще парочка вещей, тебе неизвестных. Поверь, нехорошо узнавать все и сразу. Теперь ты в курсе, кто такая Лорелея. Надеюсь, она нам больше не встретится. Впрочем, боюсь, она ищет то же, что и мы.

— А что ищем мы? — спросил я с цинизмом.

— «Последний ответ».

— Лора говорит, что пытается тебя защитить. Она, мол, спасла мне жизнь, чтобы не огорчать тебя.

— Не обращай внимания на ее слова. — В голосе Сары послышались металлические нотки. — Моя сестра совершенно непредсказуема, кроме разве что одного момента. С самого раннего детства она стремилась во всем мне подражать. Поскольку у нее нет собственной жизни, ей нравится делать то же, что делаю я, даже не понимая, чем именно я занята. Она ввязалась в это приключение на свой страх и риск, даже не видя конечной цели.

— Я тоже ее не вижу.

— Да ее никто ясно и не видит… покамест. — Сара убрала руку с моего лба и пригладила свои черные волосы.

— Все же мне ясно: тебе не нравится, что Лора вмешалась в это дело.