— Я уверен, что вам беспокоиться не о чем, — прошептал он, наклонившись к ней.

Он снова поднял голову и увидел, что многие повернули головы в их сторону и откровенно разглядывают Клер.

Ходди сжал ее руку и шепнул, чтобы она не обращала внимания. Потом встал, подошел к Эндрю, шепотом с ним о чем-то переговорил, снова вернулся на место и сел рядом с Клер.

— Вам придется побеседовать со следователем, — сказал он, — Ей уже кое-что известно о том, что между вами произошло. Энди сказал, что в четыре часа она ждет вас в кабинете вице-магистра.

— А Эндрю тоже там будет?

— Да, так будет лучше. Вы иностранка, она следователь. Магистр попросил Энди взять на себя обязанности связного с полицией. Они с Порцией старые друзья.

Ах вот оно что, теперь понятно, почему они так по-свойски разговаривали там, на месте происшествия.

— Да уж, город действительно маленький.

— А что я вам говорил? — пожал плечами Ходди.

За все годы, пока Клер была студенткой, ее ни разу не вызывали к ректору, но когда теперь она вошла в кабинет вице-магистра, у нее было такое чувство, что ей сейчас влепят выговор. Она назвала секретарше свое имя, та подняла телефонную трубку и сообщила сидящим за дверью кабинета о том, что такая-то явилась. Пока проходил этот ритуал, ладони Клер стали влажными.

Войдя в кабинет, она с огромным облегчением увидела, что в нем только двое: Эндрю Кент и Порция. Эндрю приветствовал ее вежливо, но довольно сдержанно. Порция Гастингс встала и шагнула ей навстречу. «Сержант уголовной полиции Гастингс», — представил ее Эндрю, но девушка быстро поправила его, предложив Клер называть ее просто по имени. Они расселись по мягким, покрытым чехлами креслам.

Порция наклонилась вперед, длинные волосы упали ей на плечи, и она машинально отбросила их назад. Вблизи она еще красивей, заметила Клер: зеленоглазая блондинка с гладкой, блестящей кожей и губами цвета спелого персика.

— Расскажите, пожалуйста, о вашей ссоре с доктором Гудменом, — мягко, однако не теряя серьезности тона, попросила Порция.

— Только о том, что было вчера, или с самого начала?

— Давайте с самого начала.

Клер начала с того, что обнаружила в библиотеке Рена чей-то зашифрованный дневник, потом случайно встретилась с Дереком Гудменом, он пригласил ее в паб, и там показала ему свои заметки, а потом, когда она обнаружила, что он пишет статью на ту же тему, которую она взялась изучать, между ними произошла ссора. Она выложила все, вплоть до постыдного эпизода, когда она ударила его по лицу.

— Вы часто ссоритесь с людьми? — спросила Порция.

— Нет, что вы, конечно нет!

Клер перевела взгляд на Эндрю и вспомнила, что это не совсем так, что с другими людьми она порой не то чтобы ссорится, но спорит, и довольно жарко.

— Нет, ну бывает, конечно…

Порция черкнула что-то в своем блокноте.

— Вчера вечером вы встречались с доктором Гудменом?

Клер отрицательно покачала головой.

— Нет.

Но тут случайно встретилась с напряженным взглядом Эндрю: ему явно было не все равно, как она ответит на этот вопрос.

— Нет, — повторила она, глядя ему в глаза.

Сержант полиции выложила на столик и открыла перед ней кожаную папку. На самом верху в ней лежал листок бумаги стандартного размера. Порция протянула его Клер, и та удивленно увидела перед собой ксерокопию одной из страниц того самого зашифрованного дневника. Внизу чьим-то небрежным почерком было написано: «Я тебя предупреждал — теперь ПЛАТИ СПОЛНА». Последние два слова были написаны не только большими буквами, но и подчеркнуты.

— Это копия бумаги, которая была найдена в кармане пальто доктора Гудмена, — сказала Порция, — Здесь внизу — это ваш почерк?

— Нет.

— А вы не знаете чей?

— Нет, — ответила Клер, — но это страница из дневника, о котором я вам рассказывала, — Она обернулась к Эндрю, — Вот вам доказательство, что он лгал.

Порция вопросительно посмотрела на Эндрю.

— Это копия, — сказал он и, словно оправдываясь, пожал плечами, — Боюсь, это не доказательство.

— Вы считаете, что лгу я?

— Я не говорю, что не верю вам. Я всего лишь хочу сказать, что этот листок бумаги нельзя считать доказательством того, что дневник существует. Если какие-то записи выглядят так, будто писали чернилами и гусиным пером, это еще не значит, что они сделаны давно. Пока не увидим оригинал, ни в чем быть уверенным нельзя. Между прочим, я думаю, это почерк доктора Гудмена.

Порция взяла листок обратно.

— Вы знаете, что это за текст, о чем в нем говорится?

— Нет, — покачала головой Клер.

— Это тахиграфия, — сказал Эндрю. — Древняя форма скоростной записи, что-то вроде стенографии, она была распространена в семнадцатом веке. Ею, кстати, пользовался Пипс.

— Пипс? — наморщив лоб, спросила Порция.

— Сэмюэл Пипс, секретарь Адмиралтейства, — пояснил Эндрю, — С тысяча шестьсот шестидесятого по шестьдесят девятый год он вел личный дневник, используя скоропись, очень похожую на эту. Дневник перевели и опубликовали лишь в начале девятнадцатого века. В викторианском обществе публикация наделала много шума, поскольку про свою личную жизнь автор писал весьма откровенно. В преклонные годы Пипс собрал довольно обширную библиотеку, которая теперь хранится в фондах колледжа Магдалины.

На губах Порции мелькнула улыбка.

— Спасибо, доктор Кент, прекрасная лекция.

Она помахала листком, который все еще держала в руке.

— Может, вы знаете, что здесь написано?

— Нет, так сразу не могу сказать.

— А если я сделаю для вас еще одну копию, вы сможете разобраться?

— Попробую.

Следователь снова обратилась к Клер.

— У вас есть с собой мобильный телефон?

Клер кивнула.

— Можно, я посмотрю?

Щеки у Клер вспыхнули. Вчера она и так натерпелась стыда, и вот, пожалуйста, теперь к ней относятся так, будто она что-то скрывает. Она вынула из сумочки телефон и протянула Порции; та быстренько пробежалась по всему меню и заглянула в список последних звонков. Не найдя ничего, что касалось Дерека Гудмена, она закрыла крышку и вернула аппарат Клер.

— Ну что, нашли что-нибудь? — спросила Клер.

— Нет, — ответила Порция. — Простите меня, работа у меня такая, надо дотошно проверять буквально все. Не знаю, как в Америке, но у нас в Англии случайная смерть расследуется по особой методике. Я хочу проследить, что делал доктор Гудмен вчера вечером. Если буду знать все подробно, то смогу понять, что заставило его в два часа ночи прогуливаться именно там, где его нашли.