в то же время вместе. Даже друзья уже не воспринимают нас всерьез, считая, что мы держимся вместе только из-за дебильного соглашения между родителями. А мне уже плевать. Учитывая, что большинство ночей Фед проводит у меня и часть его вещей оккупировала мое пространство, мы все равно, что живем вместе. Просто без официального статуса.

– Сегодня твой папа снова спрашивал, когда я на тебе женюсь, – говорит мне Фед вечером, после нашего возвращения с семейного ужина.

Я могу только закатить глаза на это, потому что папа всячески намекает нам на свадьбу при любом случае, а теперь, видимо, перешел в контратаку.

– Блин, когда он уже успокоится?!

– Когда мы поженимся? – отвечает он на риторический вопрос, насмешливо глядя на меня.

– Фед!

– Стужа!

– Ой, да иди ты! – бросаю в него диванную подушечку, которую тот ловит и бросает обратно в меня.

– А если серьезно, – продолжает гаденыш. – Мы собираемся реально жениться?

– Может, к тридцати, – размышляю я в том же тоне, что и он, но мы оба сейчас говорим серьезно, хотя и придаем этому разговору шуточную форму.

– Мне уже тридцать, – напоминает Фед.

Да, ему исполнилось тридцать несколько месяцев назад и мы отпраздновали это на Гавайях. Было здорово, я была там впервые и мне очень понравилась атмосфера. Можно даже провести там наш медовый месяц.

– Я о своих тридцати. К этому времени я собираюсь получить должность заместителя ген. дира, а свадьба будет, как вишенка на торте моего триумфа. Она состоится тогда, когда я решу, а не мой отец.

– А я, видимо, ничего не решаю, – посмеивается надо мной Фед.

– Не притворяйся, что тебе не все равно, – обличаю его. – Разве ты не готов жениться на мне хоть сейчас?

– Готов, – соглашается он, заставляя мое сердце взволнованно встрепенуться. – Но для меня мало что изменится, кроме штампа в паспорте и окончательного переезда сюда или куда-нибудь, где мы будем жить вместе. Я давно уже не боюсь обязательств, Стужа.

– Значит, я могу рассчитывать на официальное предложение руки и сердца?

– Может быть, – держит интригу он, придвигаясь ближе ко мне по дивану. – Если будешь хорошей девочкой, я, может, и на колено встану.

– Я просто вне себя от волнения! – закатываю глаза. – Да ты романтик, Фед.

– Я и правда романтик. Как насчет того, чтобы переместиться в спальню и отпраздновать наш будущий союз?

– Тебе бы лишь все праздновать! – бью его кулачком в плечо, но от предложения не отказываюсь.

На следующий день у меня просто адский недосып и напряженная работа впереди. Недавно я перешла работать в новую, более престижную компанию, и с моими способностями, я знаю, что скоро добьюсь повышения. Но это все не то, потому что я все еще безнадежно надеюсь, что папа изменит свое решение. Я не хочу работать на других людей, я хочу возглавить нашу семейную компанию. Это моя самая большая мечта в жизни и сколько бы времени не проходило, какой бы успешной я не становилась в профессиональном плане, я не могу перестать мечтать об этом. А он все так же непреклонен.

После работы я успеваю забежать к Асе, чтобы отдать ей курточку ее дочки Фимы, которую они забыли у меня пару дней назад. И, конечно же, не могу не остаться на часок, чтобы провести время со своей любимой крестницей.

Хотя у меня есть родные племянники и другие друзья с детьми, к Серафиме, дочери Аси и Кира, у меня особое отношение. Она чрезвычайно милый и обаятельный ребенок, который влюбляет в себя всех, кто хоть немного с ней пообщается. И малышка к тому же очень забавная, потому что к своим трем годам она все еще не очень внятно говорит и слушать ее рассказы – тот еще как квест.

– Оставайся на ужин, я приготовила лазанью, – предлагает мне Ася и я соглашаюсь, потому что есть мне хочется очень сильно, а до дома ехать еще час по пробкам.

Естественно, мне и в голову не приходит предупредить Феда, потому что у нас не принято отчитываться друг перед другом о своих передвижениях и действиях. Если я задержусь до ночи, он, конечно, начнет звонить из беспокойства обо мне, а так, у нас нет недоверия друг к другу и меня такой зрелый подход очень радует.

За ужином нет Кира, так как тот в командировке, так что у нас сегодня своеобразный девичник.

– Фима, не спеши, – просит Ася жадно набросившуюся на еду дочку, которая в одну секунду умудряется измазать свое личико смесью соуса и сыра.

Фима невинно моргает глазками и грязной рукой поправляет свои светлые кудряшки, измазывая и их. Ася выглядит так, словно ее сейчас удар хватит.

– Мы же сегодня уже купались! – стонет она, понимая, что маленькую грязнулю без душа не отмыть.

– Можно подумать, это впервые, – фыркаю я, привыкшая к манерам Фимы за столом.

– В том-то и дело, что жизнь меня ничему не учит, – качает головой Ася. – Не нужно было купать ее до ужина.

Во время еды, мы в основном наблюдаем за Фимой и говорим о ней, но закончив, я предлагаю сама искупать девочку, пока Ася убирает посуду. Если честно, возня с малышкой доставляет мне удовольствие. Это своего рода терапия, потому что я могу болтать с этой милой крошкой часами и она не отвечает так, как ответили бы взрослые.

Не знаю, как дошло до такого, но до появления Фимы, ни моя сестра, ни другие друзья не просили меня посидеть с их детьми. Видимо, считали, что я не тот человек, которого интересуют дети или не доверяли мне. А вот Ася доверилась. Даром что ли моя лучшая подруга? Кроме Феда, она, наверное, единственный человек, который хорошо понимает меня и видит сквозь маску. В итоге так сложилось, что я стала первым кандидатом, после бабушки с дедушкой, на роль няньки Фимы, когда молодым родителям нужен перерыв и время друг на друга.

– Ты хорошо с ней справляешься, – появляясь на пороге, улыбается Ася, когда я уже одеваю Фимку в пижаму в ее комнате. – Когда появятся свои, уже будешь знать, что с ними делать.

– Свои? – ошеломленно смотрю на нее, прежде чем до меня доходит окончательно. – Хм, не думаю.

– Да ладно тебе, ты и в младенчестве с ней хорошо управлялась, думаешь, забыла уже навыки? – неправильно понимает меня Ася.

– Да не, я о том, что своих у меня, вероятнее всего не будет, – уже зная, что последуют вопросы, морщусь я. – Не все хотят детей.

– В жизни не поверю, что ты не хочешь детей! –