Так, значит, это отец спрятал фотографии из дела Сэма Мэттьюза и сохранил их вместе с негативами. Вот какое дело он хотел завершить…

— Имя, пожалуйста! — послышался резкий голос Лайма через микрофон охранной сигнализации. Стелла чуть не подпрыгнула от неожиданности и прислонилась к стене.

Она зашла в спальню Кло взглянуть на дочь, прежде чем спуститься на кухню и заняться делами. Но постель Кло стояла нетронутой, а голос Лайма испугал ее.

— Лайм, я в своем доме! Почему я должна отвечать тебе? — спросила она удивленно.

— Я проверяю ваш дом по просьбе Майкла. Набери код, и тогда эта комната отключится, — послышался его твердый голос.

Стелла стала вспоминать цифровой код.

— Мне это не нравится, Лайм.

— Вам нужна защита.

— А, по-моему, это вторжение в личную жизнь. — Стелла машинально схватилась за горло своей старой ночной рубашки, надетой на голое тело, как будто Лайм мог сейчас увидеть ее. — Я чувствую себя золотой рыбкой в аквариуме. И вообще мне не нравится слышать мужской голос в четыре утра в собственной спальне. Тебе бы следовало спать сейчас, — попыталась сказать она материнским тоном, но голос ее подвел. — Кстати, ты не знаешь случайно, где моя дочь?

— Кло у Майкла. Он звонил мне недавно, проверяя свою сигнализацию.

Стелла обхватила себя руками за плечи. Кло у Майкла, как это и должно было быть все эти годы! После ее бессмысленного брака она нуждалась в Майкле больше всего на свете. Только его сильный характер способен привести в чувство ее темпераментную дочь, только с ним она сумеет снова вернуться к настоящей жизни.

— Ты не скучаешь там? — неожиданно хрипло спросил Лайм.

— Скучаю? — удивленно спросила Стелла, уставившись на микрофон, вмонтированный в стену.

— А вот я соскучился по тебе, Стелла. Хотел бы я приехать к тебе сейчас и показать, как сильно! — торопливо произнес Лайм, словно бросился в реку с обрыва. Было ясно, что он никогда бы не решился сказать ей такое с глазу на глаз.

Хриплый, сексуальный голос не оставлял никаких сомнений в том, что он имел в виду. Стелла заставила себя дышать ровно, хотя сердце ее заколотилось.

— У тебя какие-то безумные идеи в голове, — нервно сказала она.

— Да, верно. Скажи, ты предпочитаешь венчаться в церкви? Или можно устроить церемонию в «Пинто Бин», если хочешь…

— Лайм, ты забываешься…

Раздался его смешок.

— Черт, Стелла, ты сейчас опять начнешь свою песню про возраст? Как ты думаешь, что я делал последние два месяца, как не приглашал тебя на свидания?

— Свидания? — похолодела Стелла, хватаясь за стенку.

— Я ухаживаю за тобой, Стелла! — резко сказал Лайм. — Я ведь, вообще-то, не имею привычки дарить женщинам цветы. И не ловлю любой момент, чтобы прикоснуться к чьей-то руке. Я не тону больше ни в чьих синих глазах и не взлетаю на небеса, услышав чей-то голос. Это не твоя вина, дорогая, что я обожаю тебя, — сказал он мягко, но затем тон его изменился: — Да, черт возьми! Я каждую ночь мечтаю о твоем теле… Иди спать, Стелла, и представляй себе это, — хрипло выговорил Лайм.

Господи, этот мужчина хочет ее! Стелла по-прежнему держалась за стенку.

— Я не…

— Знаю, — оборвал ее Лайм. — Ты старше меня, ты — пожилая, уважаемая женщина… Но ты — любимая женщина! Желанная, сладкая самая, прекрасная из всех женщин, которых я встречал в своей жизни! Я ждал тебя долгие годы, Стелла, а ты совсем не хочешь помочь мне. Знаешь ли ты, что за муки, когда женщина даже не замечает твоих ухаживаний? Не видит в мужчине потенциального любовника, когда он рядом умирает от желания?

— Лайм! — строго начала Стелла, но вдруг услышала на другом конце линии детские всхлипывания.

— Что случилось, Трейси? Иди к папе, детка. Я ведь прогнал медведей из-под твоей кровати, помнишь?

Стелла напряженно вслушивалась, как Лайм разговаривал с дочерью.

— Увидимся сегодня, Стелла. Отключай сигнализацию. Просто набери код и нажми кнопку, — сказал Лайм.

И Стелла осталась одна.

— Ради бога! У него шестилетняя дочь. Я прошла через это много лет назад. У меня сыновья чуть младше его… Я была замужем и больше всех на свете любила Сэма. И у меня был Уэйд…

Потрясенная, Стелла судорожно набрала код, нажала кнопку и побежала отключать другие микрофоны.

— Не расстраивайся, Стелла, — донесся до нее спокойный голос Лайма в гостиной. — Твой муж и Уэйд были частью твоего существования. Я понимаю, что ты будешь помнить их всю жизнь, что в твоем сердце они всегда будут с тобой… Но это не относится к нашей свадьбе. Я бы хотел, чтобы невеста была в белом… И мне нравится фата. И шлейф. С твоими длинными ногами шлейф будет смотреться великолепно…

— Чей шлейф, папочка? — раздался сонный голос Трейси.

Стелла представила себя в подвенечном платье рядом с Лаймом, и этот образ заставил ее опять схватиться за стенку. Только нежный голосок Трейси удержал ее от того, чтобы послать Лайма куда-нибудь подальше.

Кло проснулась от солнечного луча, который упал на ее лицо, когда Майкл раздвинул шторы. Он безмятежно улыбался. Она увидела загорелую широкую грудь, плоский живот, сильные руки, зажмурилась и откинулась на подушку.

— Черт возьми!

— Сильное выражение для женщины в моей постели.

— Я, кажется, слышу запах кофе, — пробормотала Кло, покраснев и злясь на Майкла, который присел на край постели, отчего она невольно скатилась к нему под бок, прикрываясь простыней.

Она была обнаженной! Первый раз в жизни Кло проснулась обнаженной в постели мужчины. Ее тело приятно болело от занятий любовью, и это еще больше настроило ее против Майкла Бирклоу.

Майкл погладил ее бедро.

— Завтрак готов, и тебе пора домой, малышка. Если ты, конечно, не хочешь провести несколько дней со мной в постели.

Услышав это, Кло застонала.

— Майкл, я…

— Никогда не видел женщины, которая краснеет, как ты! — усмехнулся он, нежно дотрагиваясь до ее горевшей щеки.

Внезапно Кло опять стало девятнадцать, и она попала под обаяние усмешки Майкла Бирклоу. Прошедшие годы испарились, она улыбнулась, просияв, но тут же спохватилась. С чего это она сияет и улыбается Майклу Бирклоу? Она взрослая, деловая женщина, разведенная, не склонная к сантиментам. Правда, тело до сих пор болит от занятий любовью с этим мужчиной…

— Я не краснею!

— Ну, может быть, ты просто кажешься розовой на фоне этих простыней. Но ты достаточно горячая женщина, уверяю тебя. Очень темпераментная, — сказал он с мальчишеской задорной улыбкой и, без всяких усилий приподняв Кло, крепко прижал ее к себе.

— Ты раздавишь меня!