был на царя столь удивительно похож. Что при таком, а можно было самому себе сказать? То, что Столп источает редкую энергию духовную, странную энергию, особую, всё это сам и точно уж получше всех рассказчиков прекрасно знаю — кто ещё из живущих, а способен всё подобное лучше почувствовать? Попробуй просто попытаться описать обычному живущему, как велика духовная энергия, которая исходит от всех мусульман-паломников, которые, свершая-завершая хадж, идут и молятся вокруг столь важной при подобном Каабы — элементарно не поймут о чём же речь веду. Однако здесь другое, при подобном описании событий, и свершённого, и если сопоставить все события, которые сопровождали царствие, насильственную смерть отца, и женолюбие, и опираясь на свой опыт, скопленный в процессе испытаний, довольно яркой, явственной начинает выглядеть как раз такая версия, что приключилось в той дороге Александру увидеть иль услышать, ну, в общем, стать свидетелем такого, что случалось самому, не скажешь даже, слышать-видеть при движении процесса возвышения духовного. И здесь не удивлюсь, что задан был при именно таком обсуждении вопрос, что же пристало совершить такому, средь людей рождённому, чтобы отчистить душу от всякого всего недопустимого и недостойного, и в Светлом образе возвыситься после конца воплощения обычного, телесного? И если посмотреть на всё в подобном ракурсе, не удивительно, что прозвучавший при такого рода обсуждении ответ оказался именно таким — надо оставить власть, оставить всё, что власть даёт, и, отказавшись от всего, уйти в безвестность полную и жить в духовной благости, пока кончина тела не настанет в должный срок. А раз согласие того, кому такое испытание по жизни и нести на своих плечах, было достигнуто, то и умерший подходящий сразу же нашёлся, и всё с подменой без труда сложилось, и как надо. И Столп установили и стоит, немецкие бомбёжки пережив, и памятники в стране повсюду появляются, и, очень может быть, что и с этим странным старцем станет многое понятно. А за одно и самому себе после подобного, вне всякого сомнения, именно радуясь, в очередной раз смог напомнить, что захотеть прославиться среди людей можно и при достигнутом уже, вполне реальном, существующем и ныне положении вещей, и, нет сомнения, что слава с поклонение окажутся просто немыслимо в возможных проявленьях грандиозны, как и всеобъемлющи, однако с постоянством и всегда следует помнить, в чём же истинная цель дарованного от рождения существования, а потому идти таким, намеченным путём, открывая ранее сознанью недоступное, а всё иное это просто прах, и потому, если реально хоть немного, но мешает воплощенью главной цели — возвышению духовному, не стоит при подобном рассмотрении вопроса ничего.

В очередной раз лишь одно хочу сказать — благодарю Господа, что столь правильный и столь полезный дар был при начале-продолжении испытаний ниспослан! Истинно, благодаря столь полезному дарованию, наполнен знанием, пусть и убогим, но позволяющим прекрасно разбираться, что по ходу жизни должен делать для благости общей, и насколько всё подобное необходимо и важно! Что же до остального, искренне надеюсь, что от Высшей Божественной Благодати дарованы будут и иные дары, достойные таких, что уже получил, и что дело, которое вокруг и всюду столь благодатно вершиться, удастся довести до достойного и радующего окончания, и всё будет всем участвующим во всём подобном исключительно в радость!

Оказывается, все эти чихания с запредельным напряжением дыхательных путей это вовсе и совсем не для того, чтобы подобным образом нос от соплей бесконечных как-нибудь отчистить, а чтобы при таком сосуды в ноздрях порвались и кровь, смущая выбранного индивидуума, пусть и хоть капелькой из носа потекла! Забавное открытие, одно только во всём подобном невпопад — глупость как-либо организующих подобное воистину за все разумные границы основательно зашкаливает. Уж если таким образом хотелось в зрелом возрасте смущать, не надо было с самого раннего детства подобными кровотечениями изводить, а потому, уж точно, как только подобная цель стала неожиданно понятна, лишь только рассмеяться от души заставили — нелепость-то какая! Попытаться чем-то этаким смутить того, кто с этими кровотечениями истинно от самого раннего детства вырос! Такого уровня столь непомерные, могучие усилия при каждом вдруг организуемом чихании и только чтобы где-то в глубине ноздрей кровь появилась? И это когда жертва всех подобных замыслов именно повзрослел, рос и мужал в условиях, когда кровь из ноздрей и без какого-то чихания, только от повышения давления в голове на пол иногда ручейками вытекала? Смешно, иначе воспринять подобное элементарно попросту не получается! Ну, да оставим этот вздор, теперь на первый план выступают разные проблемы гораздо более серьёзного уровня-порядка-значимости-важности. Всё-таки, как не крути, теперь, в свете повышения понимания особенностей разного-происходящего, растёт, и слова лучшего не подберёшь, необходимость кардинально по-иному посмотреть на всякое, что происходит, и что именно от разного подобного вполне резонно будет ожидать. Нелепость вроде бы, однако разложение восприятия происходящего на две кардинально разные составляющие, вне всякого сомнения, присутствует, и то, что та, выросшая среди общества людей составляющая при протекании таких процессов начинает словно бледнеть и будто отходить на задний план неоспоримо. Это прекрасно, что здесь присутствует нажитый, необходимый при существовании запас знаний — привычек, важной информации, благодаря которому достаточно приемлемо удаётся встраиваться в жизнь, но при подобном отрицать нельзя — теперь, как будто за спиной такого образа, пусть и в достаточно убогом виде сохранившегося после пережитого-разного-прожитого, словно какой-то тенью, облаком, чем-то иным и, несомненно, большим, грандиозным присутствует совершенно непохожее другое, благодаря которому сам взгляд на всё свершаемое и свершающееся переменился, продолжая изменяться, полностью и совершенно. И при рассмотрении такого взгляда на всю нешуточную и сложившуюся ситуацию, нельзя не признавать, что, с одной стороны, известно о таком, стороннем и, сомнения нет, определённо высшем, просто удивительно немного, и что в свете самого подобного присутствия рождаются полномасштабные изменения взглядов на всё всякое случающееся при течении всей жизни. Опять же, при самом детальном рассмотрении сюжета всё-таки нельзя хоть как-то отрицать, что то, оставшееся от прожитого и нажитого, на момент фиксации истинно удручающе, предельно примитивно, как следствие только и остаётся радовать себя надеждой, что, по результату, если завершится всё как должно, образ претерпит некое надлежащее восстановление, а то на данный момент это выглядит не иначе словно бледный отблеск от былого. Когда случаются какие-либо всплески из воспоминаний, подобное тоже от случая и к случаю приключается, всё выглядит, будто таким образом взгляд в прожитое-минувшее открывается, при этом, трудно отрицать, что всё такое манит чувственностью восприятия того, что было, но при этом выглядит,