— Отвали! Я сегодня непобедим! Я еду верхом на тролле, видишь, дурень? Ты когда-нибудь видал такое? Никогда. Так что даю тебе две секунды, чтобы ты смылся, или мне придется сожрать тебя.

Две секунды прошли. Пес покачал головой, давая понять, что уходить не собирается. И тогда Мулч сожрал его.

— Конечно, было до слез жалко бросать почти половину собаки — рассказывал он позднее своему приятелю, гному по имени Барнет Риддльс, бывшему беглому преступнику, а ныне владельцу бара «Пьяный попугай» в Майами. — Но сам посуди, разве можно выглядеть героем, когда у тебя изо рта свисает кусок собачьей туши с хвостом.

Спустя несколько секунд после того, как живой еще пес воспротивился словам Мулча, он же — только уже мертвый — вступил в противоречие с желудком гнома. То ли несварение у Мулча началось из-за попавшей к нему в живот души берсерка, то ли пес съел что-то неподходящее перед тем, как съели его самого, но как бы то ни было, у Мулча возникло такое ощущение, что его кишки внезапно сжал гигантский кулак, одетый в стальную рыцарскую рукавицу.

— Нужно сбросить балласт, — процедил гном сквозь стиснутые зубы.

Если бы Графф знал, что собирается сделать Мулч Диггамс, он, наверное, побежал, крича как двухлетняя пиксетка, чтобы поскорее зарыться куда-нибудь под землю и переждать, пока закончится извержение, но тролль не понимал гномского сленга и потому продолжал выполнять последнюю из полученных им команд: «Толкай со склона».

Оказавшись на глинистой стартовой дорожке, глайдер стал набирать скорость, все больше отрываясь от преследовавших его берсерков.

— Нам не удастся, — сказал Артемис, следя за приборами. — Шасси пробито.

Конец стартовой дорожки изгибался перед ними, как край лыжного трамплина. Если глайдер не наберет достаточную скорость, то рухнет в озеро, и тогда все его пассажиры окажутся в роли уток, плавающих рядом с настоящими утками. Хотя кто знает, настоящие это утки или нет. Если внутри них сидят берсерки, эти утки могут и заклевать насмерть. Артемис почти уже примирился с тем, что в самом ближайшем будущем ему придется умереть, но как обидно было бы покинуть этот мир с проклеванным дикой уткой черепом! «Смерть от агрессивной водоплавающей птицы» стремительно поднялась в мысленном «Списке наименее желаемых смертей» Артемиса на первое место, потеснив давнишнего лидера, «Смерть от испускаемых гномом газов», которая уже не один год виделась ему в кошмарных снах.

— Не утки, — сказал он. — Пожалуйста, только не утки. Я еще не получил Нобелевскую премию.

Под фюзеляжем глайдера началась какая-то суматоха: хрюканье, кряканье, скрип деформирующегося металла. Если глайдер сейчас не взлетит, то чуть позже он просто развалится на куски. Тем более что глайдер не был прочным, тем более что Артемис основательно ободрал его, чтобы облегчить взлет.

А с наружной стороны глайдера страдал скрючившийся от боли Мулч. Он знал, что сейчас должно произойти. Его желудок решил расквитаться с ним сразу за все — и за стресс, и за неправильную диету.

Скопившихся в кишечнике Мулча газов было сейчас столько, что они, наверное, составляли треть веса его тела. Некоторые занимающиеся йогой гномы могут производить намечавшуюся процедуру в нужное им время и по своей воле. У них она деликатно называется «Регулярной детоксикацией». Ну, а простые гномы называют это «сбросить балласт». И не пожелал бы я вам оказаться на линии огня, когда гном сбрасывает свой балласт.

Глайдер достиг нижней точки склона и через мгновение должен был покинуть стартовую дорожку.

«Посадка на воду, — подумал Артемис. — Смерть от уток».

Затем что-то произошло. Откуда-то глайдер получил гигантское ускорение — будто чей-то огромный указательный палец небрежно подкинул машину в воздух. Хвост задрался, и Артемис принялся орудовать педалями, стремясь опустить его.

«Что это было?» — гадал Артемис, озадаченно глядя на приборы.

— Очнись! — второй раз за несколько минут тряхнула его за плечо Холли. — Запуск в воздухе!

Артемис выпрямился в кресле. «Запуск в воздухе! Разумеется».

На глайдере был установлен небольшой двигатель, который использовался при взлете и во время отключения солнечных панелей, но без батареи двигатель был бесполезной железкой, и конечно же не заводился, как Артемис ни двигал заслонкой дросселя. Глайдер скоро начнет терять высоту, но у них еще оставался шанс поймать восходящий воздушный поток и подняться хотя бы на пару сотен метров — в этом случае они могли перелететь озеро и обезопаситься от летящих стрел.

Артемис поймал момент, когда глайдер оказался в высшей точке дуги, и на всю ширину открыл заслонку дросселя.

Беллико с остатками своего войска мчалась сломя голову по стартовой дорожке. Они стреляли по глайдеру всем, что было в их арсенале. Чумовая ситуация даже для восставшей души, захватившей человеческое тело.

«Я гонюсь за летательной машиной, которую толкает по дорожке сидящий верхом на тролле гном. Невероятно».

Но тем не менее это было явью, в которую лучше поверить, иначе желанная добыча ускользнет.

«Ну, далеко им не уйти».

Если только этот глайдер летает так же, как все нормальные летательные аппараты.

«Он не должен лететь. Мы разрушили его батарею. Однако эта штуковина, оказывается, может летать и без мотора. Мой носитель говорит, что видела это своими глазами».

Здравый смысл подсказывал Беллико, что нужно остановиться и дать аппарату упасть в озеро. Если пассажиры при этом не утонут, их добьют в воде лучники. Но трудно прислушаться к голосу здравого смысла в такую ночь, когда на землю пришли призрачные воины, а гномы вновь ездят на спинах троллей, и Беллико решила попробовать остановить глайдер до того, как он оторвется от земли.

Она ускорила свой бег, опережая других берсерков благодаря своим длинным и сильным человеческим ногам, и бросилась троллю туда, где у него предполагалась талия, одной рукой хватаясь за косматую шерсть тролля и размахивая пиратской саблей в другой.

Графф заворчал, но продолжил толкать глайдер.

«Я нападаю на тролля, — подумала Беллико. — В своем собственном теле мне это никогда не удалось бы».

Беллико подняла глаза вверх и сквозь переплетение рук, ног и лохматой шерсти увидела мерцающую в небе полную Луну.

Ниже она рассмотрела гнома, которому явно было не по себе. Теперь он держался уже не за шерсть тролля, а за какие-то торчащие из глайдера скобки, прижимаясь к его фюзеляжу.

— Иди, — сказал гном троллю. — Возвращайся в свою пещеру.

«Это нехорошо, — подумала Беллико. — Это как-то совсем нехорошо».

Глайдер подскочил в воздух. В тот же момент Графф, как и приказал ему хозяин, отпустил машину и вместе с Беллико плюхнулся в озеро. Оба они поскакали по поверхности озера, как брошенные блинчиком камешки. Граффу удар смягчила его густая шерсть, а вот Беллико пропахала большую часть дистанции лицом, и это путешествие оставило на ее коже волдыри, которые теперь придется лечить не одну неделю.