— Не знаю! — пожал плечами парень. — Лорд Адаберт сказал, людей лорда Каспара в замке нет. И эти, что убиты… Это не бой был, ваша милость, если вы подумали, а резня. Их всех кто-то другой поубивал, и не так чтобы сталью, а все больше как-то так, не по-людски! Голову там оторвать или шею свернуть, об стену разбить… Но есть которые и сталью… Одного, сам видел, на вертел, словно козу, насадили!

— Кровь господня!

Ну что ж, предел есть и у железных людей, а Каспар хоть и рыцарь, но не из камня вырублен. Аду и саму проняло, и вспомнились, очень кстати, «дела давно прошедших дней». Тогда ведь тоже не все концы с концами сошлись, оттого и Совет лордов принял в конце концов мнение Каспара, а не какое-нибудь иное. Однако…

«Господи! — всполошилась она. — А что с девочкой?!»

Но и Каспар, видать, подумал о том же.

— Когда мы покинули замок, там оставались… — Он запнулся, подбирая, по-видимому, подходящее слово. — Мои гости. Два проводника и девушка. Их поселили в Северной башне. Что с ними?

— Не могу знать, ваша милость! — пожал плечами охотник. — Может, и они…

— Это все? — Похоже, Каспар уже знал, что делать, но, прежде чем отдавать приказы, хотел удостовериться, что ничего не пропустил.

— Да, мой лорд, — подтвердил парень. — Лорд Адаберт собирался обыскать окрестности, но этого я уже не видел, уехал.

— Так! — Каспар потер лицо ладонью и оглядел своих людей. — Лорд Настер! Прошу вас взять в помощь трех людей и препроводить госпожу фон дер Койнер в замок Линс. Возьмите с собой и мэтра Керста. Он доверенное лицо госпожи фон дер Койнер, так что… Объясните барону наши обстоятельства и попросите — от моего лица — гостеприимства и помощи. Вы будете ожидать меня в замке, а я, с остальными людьми, возвращаюсь домой. Извини, Ада, но тебе придется подождать. Разбирательство придется отложить… А вы, леди, — повернулся он к жене, — разумеется, будете меня сопровождать, не так ли?

3

— Чего и следовало ожидать, — заключил свой рассказ Ремт.

— А давайте перехватим их в дороге! — предложила Тина.

— Не успеем, — с сожалением покачал головой ди Крей. — Пока Ремт сюда добрался, пока мы теперь спустимся с горы да догоним их на тракте, дама Адель будет уже в замке, а замок — это замок, особенно когда ты снаружи, а она внутри.

— Ну, — голос Ремта звучал неуверенно, но скорее из-за того, что ему не нравилось то, что он же сам и намеревался предложить, чем из-за чего-нибудь другого. — Поскольку мое инкогнито, считай, что раскрыто… Сударыня, — вежливый поклон в сторону Тины. — Наверное, я мог бы проникнуть в замок незамеченным…

— Недурно, — кивнул ди Крей. — А что с нашей феей?

— Фея тут ни при чем! — сразу же отреагировала Тина.

— А я… Я, разумеется, приношу свои глубочайшие извинения и прочее, и прочее, — без тени усмешки ответил на это проводник. — Но я не к вам обращаюсь, миледи, а к вашей гостье. Acme. Куита котта! Реам. Че э куита. На тока э реин куа.

— Тийра! — пискнула из-за пазухи Глиф. — Глиаф котта э тагерра. Ше Раф да э то!

— Это вы по-каковски? — растерялась Тина.

— А у тебя, мой друг, недурственное произношение, — ухмыльнулся Ремт ди Крею и тут же склонился в поклоне.

— Глиф биера, кеа ра э шео! — сказал он, обращаясь к вылезшей на свет Глиф.

— Ао, — пискнула «Дюймовочка». — До?

— Это «цветная речь», — ответил на вопрос Тины ди Крей. — Самое древнее наречие на континенте, на нем в той или иной степени говорят все старые семьи.

«Старые семьи? — удивилась Тина. — Звучит совсем как Старые графства и означает, поди, то же самое!»

— Так о чем вы там говорили? — поинтересовалась она вслух.

— О разном, — рассеянно ответил Сюртук. — Отта! — снова поклонился он крошке Глиф. — Тви, Ремт Сюртук. Она не фея, — добавил мастер Сюртук, поворачиваясь к ди Крею.

— Фея? — удивилась Глиф. — Я нет. Дщ… Рафа сем я бытсть!

— Я есьм дщерь Рафа, — привычно перевела Тина.

— Вы уверены, сударыня? — поднял брови ди Крей.

«Ну, началось!»

— Много слов. Смысл есть — нет. Не по…ни… мать, плакать бысть!

— Не надо плакать! — сразу же вмешалась Тина. — И хватит болтать! — А это уже было обращено к ди Крею. — Во-первых, бесполезно! Она уверена, что происходит из клана Рафаим, и точка! А во-вторых, говорите короче и проще или переходите на этот ваш цветочный язык, но тогда не пойму уже я.

— Ничего, — вздохнула кроха, устроившаяся на плече Тины. — Никак. Нигде. Без все. Без ум. Без мысь. Без я.

— Ше а рафаим, ане а, — пожав плечами, сказал ди Крей. «Цветочная речь» звучала в его устах легко и непринужденно, но это было все, что могла сказать об этом Тина. Она не была уверена даже в том, что правильно различает отдельные звуки.

— Он сказал, что плохо знаком с кланом Рафа, — вежливо перевел Тине Ремт.

— Ао! Эе? Керт э ста…

— Ту е э.

— Не фа…

Судя по всему, ди Крей был сама вежливость и общался с ребенком исключительно высоким слогом. Ну, или «цветная речь» не оставляла ему иного выбора. Могло случиться и так. Хотя, возможно, все дело было в переводах мастера Сюртука. Однако, если отбросить красивости, содержательно, так сказать, разговор проводника и «Дюймовочки» и впрямь представлял немалый интерес.

— Насколько плохо вы знакомы с вопросом, сударь? Не знакомы? Или просто никогда не встречались?

— К моему огорчению, не встречался, но кое-что слышал.

— Ну что ж, вот мы и встретились, что теперь?

— Я счастлив и горд. Могу я задать вам вопрос, сударыня?

— Спрашивайте, сударь!

— Прошу прощения, но ваши размеры! Следует ли предположить, что рафаим не великаны, как мне приходилось слышать, а напротив, э…

— Не смущайтесь, сударь! Вы хотели сказать, существа маленького роста, как я?

— Да, вероятно, именно это я и хотел сказать.

— Что ж, ответ на ваш вопрос зависит от многих обстоятельств, но прежде всего от того, могу ли я вам доверять?

«Ну и дела!» Если верить Ремту, крошка Глиф объяснялась как взрослая, умная и воспитанная девушка, но ни в коем случае не как ребенок. Оставалось гадать: это она что, придуривалась прежде, или все дело в незнании языка?

— Ваши условия, сударыня? — Ди Крей был сама вежливость.

— Все, что вы узнаете о рафаим, останется строго между нами, — ответила девочка. — Вы будете знать, но не будете рассказывать другим.

— Условие принимается, — поклонился ди Крей. — Достаточно ли вам будет моего слова, барышня Глиф?