Физик лукаво улыбнулся.

– А разве это не очевидно? По-вашему, конечная цель человечества, равно как и любой другой разумной жизни во Вселенной, – это стать Богом. Чуточку… Ужасно не люблю слово «кощунственно», слишком уж оно отдает фундаментализмом, поэтому давайте скажем «самонадеянно». Чуточку самонадеянно, вам не кажется?

– Возможно, – согласилась Кира. – Но вы же знаете, куда бы ни текло время, законы физики работают одинаково хорошо. И уравнения Эйнштейна в теории допускают путешествия во времени. А вдруг мы должны эволюционировать в Бога, чтобы он мог миллиарды лет назад создать Вселенную?

Ван Хаттен покачал головой.

– Я в это не верю. Если эволюция в Бога идет описанным вами путем бессмертия, на котором мы потеряем свою человечность, – то нет. Я как сейчас помню нашу дискуссию. Даже вы должны признать, что идея переместить наши мозги в искусственное тело вызывает отвращение. Я видел выражение вашего лица во время того разговора. Вы защищали концепцию, но лучше других знали те колючие теологические вопросы, которые она вызывает. Что есть человек? Не потеряем ли мы свою душу?

Он помолчал.

– Я и тогда счел эту идею ужасной. А сейчас, когда я сам столкнулся со злой стороной этого невероятного интеллекта, спущенного вами с цепи, я тревожусь еще сильнее. Я не могу поверить, что путь к небесам и просвещению лежит через ад и социопатию. Негативные эффекты вашей терапии должны быть предупреждением, посланным Богом.

Кира ответила не сразу. Она опустила голову и несколько секунд размышляла, а потом вновь встретилась взглядом с ван Хаттеном.

– Послушайте… Антон, у меня нет всех ответов, – тихо призналась она. – И я согласна с большей частью ваших слов. Путь к бессмертию, каким его видит мой слабый разум, тревожит во многих отношениях. Но я убеждена, что это просто следствие нашей нынешней ограниченности. Мы будем продолжать учиться и расти. Мы найдем лучшие ответы, отыщем способ сделать все правильно.

– Я восхищаюсь вашим оптимизмом. Действительно восхищаюсь.

Физик на несколько секунд замолчал.

– Но то, что вы пытаетесь сделать, почти в точности повторяет трагическую историю Адама и Евы. И я думаю, что конец будет тем же.

Кира растерянно наклонила голову.

– Боюсь, я потеряла мысль.

– Смотрите, – начал объяснять ван Хаттен. – Я верю в Бога, но не верю в организованную религию. Тем не менее меня просто восхищает классический рассказ об Адаме и Еве, если задуматься о нем в контексте ваших попыток. Вы – Ева.

– Я Ева? – недоуменно переспросила Кира. – Вот теперь вы меня окончательно потеряли.

– В соответствии с этим рассказом, в раю было два дерева, заслуживающих упоминания. Древо Познания добра и зла и Древо Жизни. Древо Познания олицетворяет всеведение. А Древо Жизни – бессмертие. Многие ученые считают, что в действительности это два аспекта одного Древа. Человечеству было позволено стремиться к прогрессу и добиваться его, но запрещено делать шаг в одно яблоко к всеведению и бессмертию. Вы тянетесь к тому же яблоку, которое съела Ева.

Кира невольно заинтересовалась. Она никогда не рассматривала эту историю под таким углом.

– Я не верю в точность Библии, – признался ван Хаттен. – Но определенно верю, что все попытки достичь бессмертия или божественности, сделанные Адамом с Евой, или «Икаром», ошибочны и обречены на неудачу.

Он поправил очки.

– Собственно, история Адама и Евы никак не связана с моими окончательными рассуждениями. Она просто меня восхищает.

– Это интересно. Однако вы так и не сказали ничего в оправдание своим нынешним действиям, – заметила Кира.

– Согласен. Но я не закончил. Помимо тревог, связанных с вашим видением бессмертия и социопатическими последствиями вашей терапии, у вашего суперусиленного альтер эго было и другое видение, еще тревожнее. Что вся жизнь должна объединиться в разум, охватывающий Вселенную. Аналогично триллионам одноклеточных организмов, которые отдают свою независимость и личность и сливаются в человека. Чтобы образовать существо, намного большее, чем они сами. Я прав?

– По сути – да.

– Вы помните боргов из «Звездного пути»?

Кира нахмурилась. В ее детстве на экраны вышли семь сезонов «Нового поколения», и она смотрела все серии без исключений. Борг, сокращение от киборга, был огромным сообществом полуорганических, полумашинных существ. В своем развитии они значительно опередили человечество этой вымышленной будущей эпохи и посвятили себя безжалостному поглощению любой разумной жизни во Вселенной. Их самой знаменитой фразой было «Сопротивление бесполезно».

Кира с отвращением поджала губы. Ее видение бессмертия, в котором люди почти целиком станут машинами, – хотя и с нейронными цепями, в точности повторяющими человеческий мозг, – в сочетании с видением коллективного разума действительно можно было истолковать как Борг.

– Судя по выражению вашего лица, вы видите, к чему я веду, – заметил ван Хаттен.

– Да. И я согласна, что борги ужасны. Сама идея отказа от личности кажется беспредельно отвратительной. Но, возможно, существует способ стать частью сообщества, но сохранить при этом индивидуальность. Кроме того, боргов сознательно изобразили в черном цвете. Они были главными злодеями сериала.

Она покачала головой.

– Мое видение было совершенно иным. В отличие от боргов, я никогда не стану кого-то принуждать. Каждая личность будет вправе достичь собственных представлений о счастье и завершенности. Никого не будут заставлять.

– Правда? – иронично переспросил ван Хаттен. – Вы никогда не думали, что будете принуждать людей пройти усиление? Как вы поступили со мной?

Кира насупилась. Другого ответа ван Хаттену не требовалось.

– А если вы решите, – развивал успех физик, – что стать частью коллективного разума – на пути к божественности – самый лучший исход для каждого разумного существа? Помните, это как с пенициллином и умирающим дикарем. Подумайте об отдельных одноклеточных организмах. Хотели бы они объединиться и сформировать человека? Возможно, нет. Возможно, они станут цепляться за свою индивидуальность. Но став человеком, они поймут, верно? И вы вправе заставить их понять, так?

Кира чувствовала, как вздрагивает, будто его слова и идеи были ударами.

– Вы блестящий полемист и высказали несколько хороших идей. Возможно, разница между нами в том, что вы верите в Бога, но не верите в человечество. Не верите в то, к чему стремится «Икар». Я, возможно, не верю в Бога, но у меня есть вера. Вера, что мы сможем достичь той точки, в которой отыщем правильный путь. И каким бы он ни был – даже если будет противоречить моему видению, – в свое время он станет очевидным.

На этот раз задумался ван Хаттен.

– Возможно, вы правы, – признал он. – Но тут я полагаюсь на свою интуицию.