«Боже, только не здесь, – подумал он. – Не сейчас».

Роби пополз к дверям неотложки, пытаясь посильнее прижать рану в груди, но с каждым ударом сердца чувствовал, как выплескивается горячий поток. Он старался сосредоточиться на подсвеченной ярко-красным вывеске «Неотложная помощь», но в глазах мутнело, и слова расползались, как сочащаяся из раны кровь.

Стеклянные двери больницы были прямо перед ним. Неожиданно в теплом прямоугольнике света появилась фигура. Казалось, она совсем рядом. В отчаянии Брэйс протянул руку и прошептал:

– Помогите… пожалуйста.

Он услышал женский крик: «Здесь человек истекает кровью! Помогите мне, быстро!» И звук бегущих к нему ног.

– Ставьте третью капельницу! – заорала Тоби. – Шестнадцать гейч! Лактат Рингера на полную…

– Лаборатория говорит, что первую группу с отрицательным резусом уже отправили.

– Где, черт побери, носит этого Кэри?

– Он только что был в клинике, – сообщила Модин. – Я сейчас еще раз его вызову.

Тоби натянула перчатки и схватила скальпель. Под яркими лампами операционной лицо Брэйса блестело от пота и страха. Он во все глаза смотрел на нее из-под шипящей кислородной маски, дыша короткими отчаянными рывками. Повязка на груди снова наливалась красным. Сестра-анестезиолог, вызванная из родильного отделения, приготовилась к интубации.

– Роби, я сейчас поставлю вам дренажную трубку, – пояснила Тоби. – У вас напряженный пневмоторакс.

Он понимающе кивнул и напрягся в предчувствии новой боли. Но даже не поморщился, когда ее лезвие рассекло ему кожу над ребрами: подкожная инъекция ксилокаина уже заморозила нервные окончания. Тоби услышала, как вырвался поток воздуха и поняла, что добралась до грудной полости. Она знала, что действует правильно; пуля пробила легкое, и с каждым вздохом воздух выходил из поврежденного органа в плевральную полость, заполнял ее и давил на сердце и главные сосуды.

Она просунула палец в разрез, расширяя его, а затем ввела туда пластиковую трубку. Вэл соединила другой конец трубки с отсосом. Ярко-красная кровь хлынула через нее в резервуар.

Тоби и Вэл переглянулись, думая об одном и том же: у него кровотечение в грудной полости – и сильное.

Тоби взглянула в лицо Брэйса и поняла: он смотрит на нее и видит ее страх.

– Это… нехорошо, – прошептал он.

Она сжала его плечо.

– Вы держитесь отлично, Роби. Хирург будет с минуты на минуту.

– Холодно. Мне так холодно…

Модин накинула на него одеяло.

– Где кровь первой группы с негативным резусом? – крикнула Тоби.

– Только что доставили, сейчас подвешу…

– Тоби, – прошептала Вэл, – верхнее упало до восьмидесяти пяти.

– Давай, давай, заливаем кровь!

Дверь распахнулась, вошел Даг Кэри.

– Что у вас здесь? – буркнул он.

– Пулевые ранения в грудь и спину, – сообщила Тоби. – Рентген показывает три пули, но я насчитала четыре отверстия. Напряженный пневмоторакс. А это, – она указала на резервуар плевральной трубки, где набралось уже не меньше ста миллилитров крови, – это только за последние несколько минут. Давление падает.

Кэри взглянул на рентгеновский снимок.

– Вскрываем грудную клетку, – сказал он.

– Нам понадобится полная кардиобригада, возможно, шунтирование…

– Нельзя ждать. Мы должны остановить кровотечение сейчас же.

Он посмотрел на Тоби в упор, и она почувствовала, как внутри шевельнулась старая неприязнь. Даг Кэри мерзавец, но сейчас он ей необходим. Необходим Роби Брэйсу. Тоби кивнула сестре-анестезисту.

– Начинайте интубацию, мы подготовим его. Вэл, открой набор для торактомии…

Пока все метались, готовясь к операции, анестезист набрала в шприц дозу этомидата. Лекарство отключит сознание Роби, и его можно будет интубировать.

Тоби приподняла кислородную маску и увидела, что Роби с отчаянием смотрит на нее, прямо в глаза. Сколько раз она замечала ужас в глазах пациентов и с трудом подавляла собственные чувства, чтобы сосредоточиться на работе. На этот раз, однако, она не могла игнорировать страх. Это был человек, которого она знала. Человек, который ей нравился.

– Все будет хорошо, – пообещала она. – Вы должны мне верить. Я не позволю ничему случиться.

Она обхватила его лицо ладонями и улыбнулась.

– Рассчитываю… на вас… Харпер, – пробормотал он.

Она кивнула.

– Да, Роби. А теперь – вы готовы поспать?

– Разбудите меня… когда все закончится…

– Время пролетит незаметно. – Тоби кивнула анестезистке, вводившей этомидат в капельницу. – Спите, Роби. Я буду с вами, когда вы проснетесь.

Брэйс все еще смотрел на нее. Ее лицо – последнее, что он видит. Она смотрела, как сознание гаснет в глазах Роби, как расслабляются мышцы и опускаются веки.

«Я не позволю ничему случиться».

Она сняла кислородную маску. Сестра тут же запрокинула голову Роби назад и ввела в горло ларингоскоп. Несколько секунд ушло, чтобы отыскать голосовые связки и ввести трубку в трахею. Затем подачу кислорода возобновили, а трубку приклеили пластырем. Теперь за Роби будет дышать аппарат, нагнетая в легкие точно рассчитанную смесь кислорода и галотана.

«Я не позволю ничему случиться».

Тоби перевела дух. Затем быстро надела халат. Она знала, что здесь на каждом шагу нарушаются правила стерильности, но ничего не поделаешь. Времени отмывать руки нет – она натянула перчатки и подошла к столу.

Тоби встала прямо напротив Дага Кэри. Грудь пациента уже была обработана бетадином и накрыта стерильными простынями.

Кэри сделал разрез, один чистый разрез вдоль грудины. На изящество времени не было; давление падало – верхнее дошло до семидесяти при трех здоровенных капельницах с физраствором и цельной кровью. Тоби уже присутствовала прежде при экстренной торакотомии, но жестокость процедуры каждый раз ужасала ее. Ее немного подташнивало, когда она смотрела, как Кэри орудует пилой, как расщепилась грудина в дымке костной пыли и брызжущей крови.

– Черт! – воскликнул Кэри, заглянув в грудную полость. – Тут, по крайней мере, литр. Отсос! Давайте салфетки!

Урчание отсоса было таким громким, что Тоби едва слышала попискивание сердечного ритма на мониторе. Пока Вэл занималась отсасыванием крови, Модин распечатала упаковку стерильных салфеток. Кэри засунул одну из них в грудную полость. А когда вытащил, она была пропитана кровью. Он швырнул ее на пол и засунул другую. И снова салфетка оказалась насквозь мокрой.