— Что ты! Некогда.

— А что так?

— Ведь скоро печенеги придут. Война будет. Нам с бабушкой предстоит людей на ноги ставить, а я еще так мало знаю. Прошлым летом за травами да кореньями ходили. Готовимся. Ведь придется заживлять раны, останавливать кровь. А так, я уже умею лечить людей от укусов змеи и бешенной собаки, выгонять глистов. Могу лечить ушибы, переломы костей.

— Молодец. А не противно в человеческих болячках ковыряться?

— Ты знаешь, Андрюша, если бы мы сюда не попали, я бы, скорее всего и там с медициной жизнь связала. А здесь, бабушка так интересно все рассказывает и показывает, ведь в травах скрывается могучая сила. Травы и цветы тоже умеют говорить, но понять их могут только ведуны и знахари. Я сейчас стою на пороге этих знаний. Бабушка говорит, что и я буду все знать и уметь когда-нибудь. Все это просто волшебство, передаваемое из поколения в поколение, и без нас-то людей кто лечить и оберегать будет?

— Ну, это правильно.

Скрипнула входная дверь, на пороге появилась старуха, неся глиняную кружку хмельного меда.

— Твоим, уже налила, да еды принесла. Сам-то голоден?

— Нет. От вас в городище поедем, там поем. А за медовуху спасибо.

— Как там боярин поживает?

— А чего ему сделается? Живет, не тужит.

— Ну да, вскорости и ворог нагрянет.

— Вот мы все и готовимся к встрече. Скоро Сашка со своими разведчиками-диверсантами в Дикое поле уйдет. Я старейшин объехал, инструктаж провел. Народ из всех больших селищ в крепость собираем. Бойцы к войне готовы. Продовольствием запаслись. Так что, все хорошо.

— Ох, нелегко ведь придется!

— Догадываемся. Ты, бабуля, давайте с Ленкой в крепость перебирайтесь. Да и Николаичу спокойней будет, Галка то его на сносях. Беспокоится он.

— Переберемся. Скажи там боярину, нехай две повозки за нами присылает. Потребно перевезти в селище травы и коренья, настои и мази. Не с пустыми же руками нам поганых встречать?

— Скажу. Как переберетесь, мы дорогу лесную эту, завалом закупорим. Чтоб от крепости враги никуда уйти не смогли. Да чтоб сюда не добрались.

— Добро. Нежить то свою домашнюю я в избе оставлю, нехай охраняет жилище. Только Дрему заберу, Николичу обещала. Скоро дите народится, так чтоб под присмотром было.

За печью послышалось ворчание. Бабка бросила косой взгляд в сторону беленой печи, хмыкнула, прислонив уголок платка к растянувшимся в улыбке губам.

— Подслушивают, о чем тебе баю. А куда от них деться, все ж помощники.

— Хы, — хмыкнул Андрей. — Все, бабанька, медок я твой допил. Пора мне.

Выйдя из избы, Андрюха чмокнул Ленку в лоб, бабку — в щеку, вскочил на подведенную воином лошадь и уже из седла напомнил:

— Пару телег в ближайшие дни пришлем. Сами тут не телитесь. Пока.

Ведуньи взглядами провожали всадников до тех пор, пока те не скрылись в лесу.

— Что, сохнешь по нему?

Девчонка потупив взгляд, ответно кивнула на заданный вопрос.

— Ништо. Ваше дело молодое, еще не пришла твоя пора. Вот погоди, пройдет совсем немного времени и расцветешь. Вот тогда уже он на тебя заглядываться будет. Потерпи чуток.

Хозяйским глазом он окинул стойбище. Сотни юрт поставлены вокруг его царственно богатого белого войлочного шатра, при входе в который воткнуты бунчуки из крашенных лошадиных хвостов, развеваемых степным ветром. Личная охрана из самых достойных воинов рода, неусыпно несет караул. И что это он с утра выпил так много сквашенного кобыльего молока? Видно, сказалось то, что вчера Сак-мат приведя воинов своего рода, приветствуя его, сделал подношение бочонком ромейского вина. Поэтому и сухость во рту. Ненужно было его столько пить.

Он зашел за ближайшую юрту, выпростался из шароваров и с журчанием струи, падающей на серый войлок, испытал облегчение. Пробегавший мимо беспризорный пес, сунул морду на характерный запах и тут же получил сапогом по ребрам, с обиженным визгом укатился прочь. Поправив халат, вышел из-за юрты. Вокруг происходила обычная, хозяйственная суета. В скором времени, прибудет еще один младший князь с воинами, и его орда соберется в мощный кулак. Он двинет ее в набег. За зиму русы наверняка поднабрали жирку, вот он и подрастрясет им этот жирок. Такова жизнь, отцами и дедами заведено было ходить за поживой на север. Ходить не за данью, а брать все, что понравится. Богата Русь, вот и надо делиться. Да и за зиму перемерли почти все рабы в кочевье, взятые для хозяйства в прошлом набеге.

Зиму орда Кулпеи перенесла хорошо, откочевав по осени к теплому морю. Потеряли десятка три баранов да единицы лошадей с быками. Волкам зимой тоже чем-то питаться требуется. Наказал, конечно, пастухов, это как водится, да приказал зарезать десяток рабов. Лентяи, не уследили за имуществом хозяина. Удивительно, как это русы могут жить в своих заснеженных лесах? Если бы не зима, холодная и снежная, к ним можно было бы заглядывать почаще. Завтра в поход, воины лихо пройдутся огнем и копьем по русским селениям, вернутся в родную степь. Часть рабов останется в стойбище, часть к морю отгонят или хазарам в Саркел продадут. Ценят русов на рынках, можно неплохо заработать, старики не нужны, а с детьми много возни. Нет, будут брать молодых да крепких, кто не выдержит пути, останется лежать в степи. Волкам тоже надо что-то кушать. Ха-ха! Его племя огромно. Степь для кочевий поделена между восемью ордами. Кочевья племени Кулпей пролегали от правого берега Донца до левого берега Дона. Богатая степь, роскошные места для выпаса. Реки, несущие свои воды на юг, не дают солнцу в конце лета сжечь траву. Там, за Доном кочуют орды Цур и Тал-мат, вот у них эта проблема есть. Да-а. Уйдут воины в набег, через два-три дня кочевье снимется и перейдет на свежий выпас. В нем останутся лишь старики да женщины с детьми, а еще двести воинов. Свои дома тоже необходимо беречь. Он оставит воинов Балака, это его брат о прошлом годе не вернулся из похода, навечно оставшись в русской земле. И не понять было, как это случилось. Орда ушла вперед, ушла вдоль реки Псел, чтоб пройти по земле русов и в степь вернуться уже у самого слияния с Днепром. Так делалось всегда. Ну, а сотник Карнав должен был воротиться обратно, пройдя через ближайший брод, сопроводить нагруженный отнятым добром, обоз и рабов. Не тащить же их по землям еще не подвергшимся сбору хабара, следом за войском. Орда вернулась из набега с богатыми трофеями, а Карнав с воинами и полоном, так в кочевье и не появился. Посланные на поиски воины пропали бесследно. Ничего, будущий набег, есть надежда, поведает, кто помог не вернуться домой сотне воинов. Ну, а Балак что ж, пусть останется сторожем старикам и женщинам, останется без добычи. Ха-ха!

Великий князь половецкий Кулпей уже готов был войти в свою юрту, когда услышал топот приближающейся лошади, обернулся. Резко осадив коня, всадник слетел с него, припав на колено, низко склонившись, приложил руку к груди, не поднимая глаз на господина, доложил: