— О чем ты задумался? — спросила дядю Филиппа.

Шаги монахини уже явственно доносились с лестницы. Она идет медленно, но скоро она будет здесь.

— Думаю, сестре Кристине придется смириться с тем, что в этом мире существует кое-что, о чем она и не подозревала, — ответил Нимрод. — Если она в свои годы так бодро справляется с этой лестницей, полагаю, она способна выдержать суровую правду о нашем госте, не так ли?

И вот сестра Кристина, почти совсем не запыхавшаяся, показалась на пороге. К удивлению Финлея-Джона и Филиппы, в руках она держала пакет в красивой упаковке. Филиппа поняла, что Нимрод все-таки позаботился о том, чтобы старушка проделала весь этот путь не зря, и внизу ее действительно ждал приятный сюрприз.

— Вы только посмотрите! — Она еще не разворачивала подарок, но явно была счастлива его получить.

— Ух ты! — отозвалась и Филиппа. Она поймала дядин взгляд, и они понимающе кивнули друг другу.

— Интересно, что тут может быть. — Сестра Кристина пока не заметила сидевшего в ее кресле Марко Поло. — Мне не дарили таких красивых сверточков с самого детства. — Она быстро развернула пакет и достала коробку дорогущих венецианских конфет. И тут она все-таки увидела нового гостя. — Ой. Простите. Я не знала, что с вами кто-то еще пришел.

Марко Поло встал и вежливо поклонился.

— Сестра Кристина, — спокойно сказал Нимрод. — Пока вы отсутствовали, кости, хранившиеся в сундуке, превратились в этого человека. Мы выложили кости на полу, в виде скелета, и он ожил. — Нимрод старался говорить так, будто известные исторические персонажи оживают каждый день и это самая естественная вещь на свете.

— Неужели это действительно благословенный святой Марк? — Сестра Кристина всплеснула руками.

— Нет-нет. Это Марко Поло.

И Марко Поло снова церемонно поклонился.

— Тот самый Марко Поло? Который путешествовал в Китай?

Нимрод кивнул.

— О господи! Как это замечательно! Хотите конфетку, синьор?

— Да, спасибо, — ответил Марко.

Она открыла коробку с длинненькими молочными шоколадками, обернутыми в золотую фольгу.

— Я обожаю вашу книгу! — воскликнула она. — И фильм о вас сняли великолепный.

Марко вежливо улыбнулся, хотя, конечно, фильма о себе он никогда не видел. Он взял шоколадку, пристально посмотрел на нее, а потом показал Нимроду и детям.

— Золотой слиток… — сказал он. — Мадонна, если б это был тот самый золотой слиток! — Он снял золотую фольгу и сунул конфету в рот. — Насколько же легче было бы нам сейчас.

Сестра Кристина предложила конфеты и всем остальным. Все взяли по одной. А Финлей-Джон съел две конфеты — по одной на каждого.

— Должна признаться, сегодня прямо-таки удивительный день, — сказала сестра Кристина. — Ведь не каждый день и не каждому доводится познакомиться с Марко Поло.

Дети кивнули. Им это казалось само собой разумеющимся.

— Действительно, удивительный день, — согласился Марко Поло. — Не каждый день тебя воскрешают из мертвых.

— Да уж! — подхватила сестра Кристина. — Это очень и очень вдохновляющий пример. Особенно для людей моего возраста. В конце концов, если сегодня я здесь, а назавтра умерла, не может же на этом все кончиться, верно? Хотите еще шоколадку?

— Si, per favore, — ответил Марко. — Очень вкусно. Хотя мороженое еще вкуснее. Вы пробовали мороженое? Я привез рецепт из Китая. — Он поцеловал кончики своих пальцев. — Мороженое — это… squisito… восхитительно.

— О да! — согласилась сестра Кристина. — Я тоже обожаю мороженое.

— Тут что-то не так… — Джон посмотрел на Нимрода. — Мне казалось, ты говорил, что Марко умер семьсот лет назад.

— Да, почти семьсот, — сказал Нимрод. — Он умер в тысяча триста двадцать четвертом году. Не так ли, синьор Поло?

— Да. А почему вы спрашиваете?

Джон-Финлей был явно встревожен.

— Погодите, — сказал Джон, обращаясь к Марко Поло. — Вы сказали, что сегодня замечательный день… ну, про воскрешение. Но раньше вы говорили, что очнулись от двухсотлетнего сна. Вы, наверно, перепутали, да? Вы ведь спали семьсот лет, а не двести.

— Нет, все правильно! — сказал Марко и взял еще одну шоколадку. — Я уже однажды воскресал из мертвых. Году примерно в тысяча восемьсот двадцатом. В этой самой комнате. Я тогда рассказал свою историю молодому священнику. Но в тот момент никакой угрозы вторжения воинов-дьяволов не было, так что я пробыл в этом мире совсем недолго — рассказал историю и вернулся в сундук.

— Про золотой слиток вы тоже рассказали? — спросил Нимрод. — Для чего он предназначен и как вы уронили его в канал?..

— О, разумеется.

— А у меня есть другой вопрос, — сказал Финлей. — Вот вы говорили, что это слиток власти и он требует от всех полного повиновения. Верно?

— Абсолютно верно. — Марко Поло сложил руки, словно приносил торжественную клятву. — Никто не может сопротивляться его власти, все подчиняются — пусть даже против своей воли. Такая в нем заключена сила. Сверхъестественная. Тот, кто его нашел или найдет, получит безраздельную власть над всем миром. Он превзойдет всех во всем, независимо от личных достоинств.

— А этот священник… — перебил старика Нимрод. — Вы помните его имя?

Марко Поло покачал головой.

— Нет. Но он был само очарование. Мы проговорили довольно долго.

— Как он выглядел? — спросил Нимрод.

Марко живо изобразил недоумение — как у всех итальянцев, у него была очень богатая мимика.

— Как выглядел? — переспросил он и пожал плечами. — Как священник.

— Не этот человек? — Сестра Кристина сняла с полки книгу и открыла ее на странице с портретом.

Марко уверенно кивнул:

— Думаю, это он.

Нимрод заглянул ему через плечо.

— Кардинал Даниеле Марроне, — прочитал он под портретом.

— Но когда мы познакомились, он не был кардиналом, — сказал Марко.

— Значит, старая легенда не врет, — проговорила сестра Кристина.

— Какая легенда?

Сестра Кристина замялась.

— Вы уж извините, — ответила она наконец и покачала головой. — Легенда недлинная, но здесь, в соборе, ее рассказывать не пристало. Я не могу говорить в этом месте о кардинале Марроне. — Она на мгновение задумалась, а потом предложила: — Встретимся через час в Академии. В зале двадцать три.

Галерея Академии оказалась на противоположном берегу Гранд-канала. Здесь хранится самое крупное собрание произведений венецианских скульпторов и живописцев. В зале номер 23 висели портреты усатых мужчин, сыгравших заметную роль в истории города. Были здесь несколько унылых венецианских герцогов, которых тут называют дожами; астроном Галилео Галилей; композиторы Вивальди и Монтеверди; печально известный вольнодумец и мемуарист Казанова; император Наполеон; поэт лорд Байрон и многие другие, о которых Филиппа и Джон с Финлеем никогда не слышали. Был здесь и портрет кардинала Даниеле Марроне, написанный в 1820 году. Именно перед этой картиной Нимрод с компанией и нашли поджидавшую их сестру Кристину.