диване и смотрю в окно, а Шара сидит на полу перед своим любимым телевизором.

По вечерам мы играем в шахматы. Шара очень не любит проигрывать. Она играет неплохо, но хуже меня. У меня по шахматам первый разряд, а она всего лишь кандидат в собачьи мастера. Чтобы не обижать ее, я часто под даюсь. Если б вы видели ее радость. Она целует меня, облизывает с ног до головы. А если ее дела плохи, поджимает хвост и жалобно скулит.

— Вам шах! — говорю я.

Шара кладет мне на колени лапу. Это означает:

— Можно перехожу?

— Нет, — отвечаю я. — Ты уже перехаживала.

Но Шара кладет на колени вторую лапу и вздыхает. Это означает:

— Ну, пожалуйста. Последний раз.

— Ладно, — говорю я. — Самый последний.

Так мы разговариваем. Больше я не буду объяснять как, а просто приводить ее слова.

Когда я объявляю Шаре мат, она уходит в свою комнату и запирается на ключ. В последнее время Шара резко усилила игру. Я долго не мог понять в чем дело, пока не обнаружил пропажу учебника по шахматам. Он всегда стоял на полке, между «Правилами вождения парусников» и «Справочником юного артиллериста». Я решил, что его потерял. Но однажды обнаружил его в Шариной комнате зачитанным до дыр. Игра у нас проходит азартно. Мы кричим друг на друга, ругаемся. Если кто-то «съедает» фигуру, то съедает по-настоящему. Фигуры у нас съедобные. Из хлеба, рыбы, мяса и других вкусных вещей. К каждой игре мы заново их делаем. Я пытаюсь их мастерить из соленых огурцов, помидоров, моченых яблок. (Ужас как люблю все соленое и острое!) Но тогда Шара отказывается играть. Она предпочитает мясо, колбасу, кости. Мы долго спорили, пока не нашли выход. Я делаю ее фигуры, а она — мои. Чтоб каждый съедал то, что любит. Пешки я делаю из маслин. Я насаживаю их на палочки, палочки втыкаю в дольки огурцов — так у меня получаются пешки. Ладьи я вырезаю из редьки. Король у меня самый вкусный. Из копченой селедочки. Поэтому у него селедочная голова. Так мы замечательно жили себе да жили. И все у нас было хорошо, замечательно, расчудесно-распрекрасно.

Пока вдруг однажды… не появился ОН.

Он

Однажды… прямо из озера, неподалеку от экваторной черты вынырнула подводная лодка. Миниатюрная. На одного человека. С грохотом упавшей кастрюли откинулся люк.

И… из люка появился ОН. Сначала появилась его голова в синей бейсболке, потом шея, потом грязные джинсы, потом кроссовки… Тоже грязные. А вот и весь ОН. Стоит. Щурится на солнце. Хохочет.

Я сразу его узнавал. По прошлой своей жизни в городе. Он вечно норовил стащить меня с дивана, одержимый всякими идеями: прославиться, разбогатеть, завоевать мир.

— Быстрее вставай! — закричал он. — Ну и ну, вот это да! Надо же… Надо все поскорей захватить, заграбастать, захапать… Эти, загорелые, будут у нас слуги. А те, в шкурах, шоферы по снегу.

— По какому снегу? — устало спросил я.

— По любому. Будем ездить на твоей собаке.

— На Шаре?

— Вот-вот, на Шарике. С такой гривой ей любой мороз не страшен. А бензин сейчас сам знаешь, не разгонишься.

И понял я — кончилась моя счастливая жизнь на берегу озера. В уютной бревенчатой хижине. Под ветвями могучего баобаба. Но поначалу очень уж не хотелось вставать с дивана.

Но вставать все же пришлось.

Обострение международной обстановки

Конфликт разразился из-за территориальных притязаний. По чьей стороне проходит экваторная черта. По северной или по южной. Ну? Не смешно? Обитатели Чуки и обитатели Куки всегда жили дружно, уважали друг друга, хотя в своих обычаях и привычках это были два совершенно разных народа. Чуки, как я уже говорил, были невелики ростом, приземисты, занимались охотой и рыболовством.

Питались в основном строганиной, то есть замороженной рыбой и замороженным мясом. А куки предпочитали свежие овощи и фрукты. И те, и другие обменивались своими товарами у экваторной черты. Чуки приезжали на собаках, куки Приплывали на лодках.

Мы с Шарой частенько любовались этим увлекательным зрелищем. С одной стороны снег-пурга, с другой — синяя гладь озера и солнце. Мне не надо было вставать с дивана, чтобы видеть эту картину. Достаточно было просто взглянуть в окно.

И ВДРУГ! Мои добрые и мирные чуки и куки превратились в непримиримых врагов. Они собирались у экваторной черты и вместо веселых приветствий дразнили и высмеивали друг друга. При этом чуки кидали в куков снежки, а куки бросали в них гнилые бананы.

Вот как это происходило. Привожу некоторые их дразнилки по памяти.

ДРАЗНИЛКИ ЧУКОВ:

Кто глупее всех на свете

Темной ночью и при свете?

Кто не носит даже брюки?

Каждый знает — это куки!

ДРАЗНИЛКИ КУКОВ:

Кто страшнее всех на свете,

У кого не мыты дети?

У кого кривые руки?

Каждый скажет: «Это — чуки!»

Однажды я попытался прекратить подобные безобразия, открыл окно и закричал:

— Хватит! Как вам не стыдно? Немедленно перестаньте обзываться и оскорблять друг друга!

Вместо ответа в меня полетели снежки и гнилые фрукты. В меня, который все это придумал. И озеро, и волшебную страну, и чуков, и куков. Все!

Вскоре я узнал, что мой друг привез на подводной лодке оружие. Что он подстрекает чуков и куков к войне. К самой настоящей. С выстрелами, с убитыми и ранеными.

И как мне ни хотелось, все же пришлось вставать с дивана, надевать тапочки, доставать сумку и собираться в дорогу. Не мог же я допустить, чтобы в моей замечательной стране вдруг разразилась война!

Моя миротворческая миссия

Свою миротворческую миссию я решил начать с чуков. Чуки более хладнокровны и рассудительны, чем вспыльчивые и обидчивые куки. Они должны понять: перебранки, дразнилки и взаимные оскорбления ни к чему хорошему не приведут.

— А ты как думаешь. Шара?

Шара помахала хвостом, что означало:

— И я так думаю.

И мы стали собираться в дорогу.

Я наполнил термос горячим чаем, разрезал на дольки лимон и кинул его в чай. Лимон, я где-то читал, лучшее средство от цинги. А цинга — страшная болезнь, связанная с отсутствием витаминов. На севере не растут овощи и фрукты, поэтому витамины брать неоткуда. Раньше витамины там получали от куков. В обмен на шкуры и моржовые клыки. Это были не те витамины, которые продаются в каждой аптеке, а другие, более полезные, в виде ананасов, авокадо, манго и