Вероятно именно за этой, последней преградой и лежал мой приз в виде бледной голограммы принцессы.

От дикой злости на всех программистов сразу я, почти не размышляя, воткнул пальцы в стальную плоть куба и рванул в сторону.

Не знаю, на что я рассчитывал. Ну, может, немного выпустить пар. Однако, брызнув во все стороны дождем сверкающих осколков, куб распался, открывая небольшую тумбочку с большим золотым рычагом.

Глупо ухмыльнувшись очередным изыскам, я рванул рычаг и… очнулся в кресле.

Но уже в достаточно большой компании прилично одетых мужчин.

Немного натужно меня поздравляли с победой, совали чек размером с хорошую наволочку и вели куда-то в недра здания, но мне было уже совершенно все равно. Адски хотелось есть, спать и опять есть и спать. Но бурлившая вокруг толпа, состоявшая теперь преимущественно из молодых красоток, увлекла меня в галереи, где развернулось целое шоу. Я пребывал в полной уверенности, что просто кончусь здесь под рукоплескание публики, лицезревшей все мои похождения на огромном экране. Но прошло пять минут, а затем еще пять, и я внезапно ощутил, что чувствую себя относительно сносно. А потом еще через некоторое время поймал себя на том, что стал заглядываться на стройные ножки и сверкающие лаковым кремом обнаженные груди девиц…

– …и главный приз нашего героя, принцесса столичной эстрады несравненная Дени Гроа… – Конец фразы распорядителя потонул в рукоплескании и приветственных криках толпы. А с неведомо откуда нарисовавшейся лестницы спускалась, одетая в шелка и перья, расфуфыренная красотка с сексуально-агрессивным выражением лица.

Но что-то мне в ней не понравилось. Бывает такое. Вроде все нормально, а не то. И… не принцесса. Совсем не принцесса. Поэтому, как только мы скрылись от глаз репортеров и публики в полутемном алькове, я чмокнул принцессу в щечку и тут же испарился в направлении выхода.

Отягощенный новой пачкой кредиток на сумму в два миллиарда и отвязавшись от надоедливых девиц, я выплыл наружу и уже намылился обратно в гостиницу, когда дорогу мне преградили два здоровенных парня в черных полицейских мундирах. Я сделал было движение, чтобы обогнуть их, но крепкая рука ухватила меня за плечо и развернула.

– Торопишься? – дружелюбно спросил один, в то время как второй что-то быстро говорил в коммуникатор.

Я, естественно, и не думал, что мне спокойно дадут удалиться с кучей денег в кармане, но надежда умирает последней.

– В чем дело? – спокойно спросил я, сбрасывая руку одним движением плеча.

– А, ты сопротивляешься! – радостно завопил первый и, ухватив меня, стал выкручивать руку.

У меня вообще очень высокая подвижность суставов. Но полисмен, похоже, об этом не догадывался. Поэтому когда моя рука оказалась притянутой почти к затылку, я, по идее, уже должен был корчиться от боли. Но вместо этого я согнул ногу в колене, и не очень сильно, зато точно врезав ему между ног, прекратил воспроизводство дураков одним конкретно взятым самцом. Как и планировалось, самец осел на бетон, свернувшись в позу эмбриона и пытаясь заново научиться дышать. А его партнер вместо абсолютно логичного, по моим представлениям, стрекача вдруг стал искать что-то между поясом и гениталиями. Я прервал его увлекательное занятие как раз в тот момент, когда из кобуры появился пистолет. Прервал, каюсь, грубо и неинтеллигентно. Ударом ноги в лоб. Отчего и второй лег рядом с первым.

Но полюбоваться содеянным мне не дали. Несколько вспышек, неприцельно ударивших над головой, и крики раненых прохожих яснее ясного советовали мне удалиться. Что я и сделал, перемахнув через ограждение тротуара и соскочив на уровень ниже. Пробежав буквально полсотни метров, я выскочил из-за поворота и напоролся на группу черномундирников. И эти захотели драться…

Выбив челюсть ближайшему и разворотив ребром ладони гортань второму, я оказался в кольце из недружелюбных и агрессивно настроенных людей. Но два из них очень неудачно упали на спину, а еще два просто улетели бодать стену. Стена, несмотря на легендарную во всех мирах дубовость полицейских лбов, победила.

Только бежать было в общем некуда. Сзади весело постреливала в воздух целая толпа линчевателей, а впереди был только ярко освещенный вход в непонятное заведение. Мне хватило двух прыжков, чтобы проскочить расстояние до входа, и я буквально вломился внутрь.

И тут меня ожидал настоящий сюрприз. Вместо бара, ресторана или, на худой конец, бардака я увидел простую конторскую стойку с огромным звероватым детиной, задумчиво ковыряющим бумажки. Он только хмуро глянул в мою сторону и, с треском распахнув ящик стола, бросил перед собой еще одну бумажку салатно-зеленого цвета.

– Запасной выход есть? – крикнул я, почти зная заранее ответ.

– Он перед тобой, – ответил детина и меланхолично метнул в мою сторону ту самую бумагу.

– Что это? – оторопело спросил я, пытаясь из пляшущих от адреналина букв сложить внятный текст.

И как раз в это время в помещение ввалилась орава полицейских, потрясающих стволами и дубинками.

Выронив бланк на пол, я сложился в боевую стойку, а здоровяк неожиданно резво подхватился с места и чем-то звонко щелкнул за моей спиной.

– Донхо полис, я прошу вас немедленно покинуть помещение Вербовочного центра!

Притихшие полицейские уже не смотрели на меня. С ужасом и тоской в расширенных от страха зрачках они смотрели куда-то мне за спину. Я тоже повернул голову и увидел роскошную картину. Огромный мужик в синем мундире держал полицейских под прицелом жутковатого вида мортиры. Ствол орудия был такого размера, что казалось, в него пройдет кулак взрослого мужчины, а контрольная панель пушки резво перемигивалась зелеными огоньками, словно радуясь предстоящей работе.

– Регор! – начал было один из полицейских. – Этот парень, – он ткнул в меня пальцем, – в розыске. Он уложил восьмерых наших ребят. Отдай его нам, а? А потом мы с тобой возьмем бутылочку и…

– Розыскной лист на стол! – приказал офицер.

– Да какой там лист! – заканючил полицейский. – Ты что, не знаешь нашу бухгалтерию? Пока там все оформят…

– Пять секунд, – хмуро предупредил здоровяк и поудобнее перехватил своего зверя.

Полицейские разом загомонили, но тут же были прерваны тонким пением набиравшего обороты генератора пушки.

– Четыре.

Полицейский, который разговаривал с Регором, взвыл от бессилия и выбежал вон. Неохотно бросая на меня тяжелые взгляды и бормоча под нос угрозы и проклятия, вся компания вымелась наружу.

Я облегченно вздохнул.

– Листик-то подними! – спокойно произнес Регор, бережно укладывая свою пушку куда-то под стол и усаживаясь в кресло. Затем он вальяжно закинул ноги на стол и уставился на меня острым и насмешливым взглядом темных, почти черных глаз.

– Чего там, интересно… – Я вгляделся в буквы. – Вербовочное управление… Вооруженные силы… так… ага, вот. Десять лет?!! Я еще не совсем сошел с ума.