Клер выглянула из-за занавески.

— Зачем ты это сделала?

— Затем, что на улице из-за тумана дальше собственного носа ничего не видно. Я чуть было не заявилась в дом Харриет Джексон, приняв его за наш.

— Неправда.

— Но могло бы быть правдой.

Клер поморгала мокрыми ресницами.

— Я пригласила Рейчел с Тайлером на обед, — призналась она.

— С ума сошла? — спросила Сидни. — Ты хочешь, чтобы она вообще никогда отсюда не уехала?

— Конечно не хочу.

— Тогда перестань напоминать ей, что Тайлеру нужна ты, а не она.

— Она уезжает завтра утром.

— Ну-ну.

Сидни вышла из ванной, вытянув вперед руки, как будто не могла разглядеть ничего перед собой.

— Не вздумай еще раз принять душ, а не то Рейчел не найдет обратной дороги.

Заснуть в ту ночь Клер так и не смогла. Под утро она пробралась в комнату Сидни и присела на корточки перед окном, из которого был виден дом Тайлера. Она просидела там до самого рассвета, пока не увидела, как Тайлер вышел из дома вместе с Рейчел и помог ей погрузить ее чемоданы в машину. Потом поцеловал ее в щеку, и Рейчел уехала.

Тайлер остановился на тротуаре, глядя на дом Уэверли. Он делал это все лето — смотрел на дом Клер, желая войти в ее жизнь. Настала пора впустить его. Она или переживет это, или умрет. Тайлер или останется с ней, или уйдет. Тридцать четыре года она прожила, держа все в себе, и вот теперь отпустила на волю эмоции, как бабочек выпускают из коробки. Они не упорхнули в разные стороны, ошалев от свободы, а просто полетели прочь, медленно, постепенно, чтобы она могла проститься с каждой из них. Приятные воспоминания о матери и бабушке остались с ней — это были бабочки, которые никуда не улетели, потому что были слишком старыми, чтобы сниматься с места. Это было нормально. Они ей не мешали.

Клер поднялась и двинулась к двери, но вздрогнула, когда за спиной у нее послышался голос Сидни:

— Ну что, она уехала наконец?

— Я думала, ты спишь, — сказала Клер. — Кто «она»?

— Рейчел, балда.

— Да, уехала.

— И ты идешь к нему?

— Да.

— Ну слава богу. Из-за тебя я всю ночь не могла заснуть.

Клер улыбнулась.

— Прости, я не хотела.

— Хотела-хотела. — Сидни накрыла голову подушкой. — Иди уже поскорей к своему Тайлеру и дай мне поспать.

— Спасибо, Сидни, — прошептала Клер в полной уверенности, что сестра не слышит ее слов.

Чего она не заметила, так это того, что Сидни выглядывает из-под подушки с улыбкой на лице.

Как была, в ночной рубашке, Клер спустилась по лестнице и вышла на крыльцо. Взгляд Тайлера, когда она шла по двору, был прикован к ней. На полпути они встретились, и пальцы их переплелись.

Они впились друг в друга взглядом, ведя молчаливый диалог.

«Ты уверена?»

«Да. Ты этого хочешь?»

«Больше всего на свете».

Взявшись за руки, они вошли в его дом и положили начало новым воспоминаниям; одно из них получило имя Мария Уэверли Хьюз и появилось на свет через девять месяцев.

Несколько дней спустя Сидни с Генри прогуливались по парку в центре города. Генри встретил ее после работы, и они, как это у них уже повелось, отправились пить кофе. Их прогулки продолжались минут по двадцать, потому что она спешила домой к Бэй, а он к деду, но каждый день примерно с пяти часов она начинала ждать встречи с ним, безотчетно посматривая на часы и бросая взгляды в сторону двери салона. Как только он появлялся на пороге с двумя стаканами ледяного кофе из «Кофе-хауза», она встречала его возгласом:

— Генри, ты мой спаситель!

Всем известно, что стоит одинокому мужчине появиться в салоне красоты, как все немедленно набрасываются на него, словно стервятники. Девушкам, с которыми работала Сидни, Генри нравился, и они строили ему глазки и поддразнивали его, пока он дожидался ее. Однако когда Сидни сказала коллегам, что они просто друзья, вид у них стал разочарованный, как будто они знали о ней что-то такое, о чем она сама не догадывалась.

— Ну как, вы с дедом сможете прийти к нам с Клер на ужин? — спросила Сидни, когда они вышли из салона.

Клер ни разу прежде не приглашала никого к себе в дом. Как и их бабка в последние годы жизни, она никогда не любила гостей. Но теперь у Клер был Тайлер, и любовь изменила ее, сделала меньше похожей на бабку и больше похожей на нее саму.

— Я помню об этом. Мы придем, — пообещал Генри. — По-моему, вы с Клер вполне неплохо уживаетесь друг с другом. Вы обе очень переменились. Помнишь дискотеку по случаю Хэллоуина в девятом классе?

Она на миг задумалась, потом простонала:

— О господи! — и уселась на каменную скамью у фонтана. — Я совсем забыла об этом.

В тот год Сидни на Хэллоуин нарядилась Клер. Тогда это казалось ей ужасно остроумным. Она купила дешевый черный парик и заколола его гребнями, облачилась в перепачканные землей джинсы и старые садовые шлепанцы сестры. Клер тогда могла запросто выйти на улицу, не догадываясь, что все лицо у нее в муке, и девицы в магазине нередко потешались над ней, так что Сидни вымазала щеки мукой. Гвоздем номера был фартук с надписью «Поцелуй повариху». Все просто покатывались со смеху, поскольку весь город знал, что никто не станет целовать чудаковатую Клер, которой в то время было чуть за двадцать, но которая уже до смешного закоснела в своих привычках.

— Мне кажется, тогда ты сделала это, чтобы выставить ее на посмешище, — сказал Генри, присаживаясь рядом с ней. — Теперь я замечаю, что ты одеваешься как она, но думаю, что на этот раз ты искренне хочешь быть похожей на нее.

Сидни оглядела свою блузку без рукавов, которую позаимствовала у сестры.

— Верно. Впрочем, этому поспособствовало еще и то, что я не захватила с собой почти никакой одежды, когда приехала сюда.

— Вы уезжали в спешке?

— Да, — ответила Сидни, не вдаваясь в дальнейшие объяснения.

Ей нравилось теперешнее положение дел, те отношения, которые между ними установились, так похожие на те, что были у них в детстве. Дэвиду в этой картине мира места не было. Когда они были вместе, он даже не существовал. К тому же Генри не принуждал ее ни к чему большему, нежели простая дружба, и это было огромным облегчением.

— Значит, ты был на той дискотеке?

Он кивнул и сделал глоток из своего стакана.

— Я пришел с Шейлой Баумгартен. Она училась на класс старше.

— Ты часто ходил на свидания? Я что-то не помню, чтобы видела тебя в традиционных местах встреч парочек.

Он пожал плечами.