убедить их в ценностях защиты жизни намного сложнее, чем просто показать научные данные, доказывающие, что нерожденные дети тоже являются людьми. Мы должны бороться с идеологией абортов и идеологией порнографии и победить обесчеловечивание, действуя на обоих фронтах. Имея опыт работы с людьми, я убедился в том, что призыв к мужчинам вставать на защиту женщин и детей является очень эффективным методом работы. Однако же идеология порно выступает против самой роли мужчин и всего хорошего и благородного, относящегося к мужским ценностям. Говоря вкратце, многие мальчики уже не знают, что значит быть настоящим мужчиной. Мысль о том, что мужчины должны защищать женщин и детей, противоречит всему тому, что они видят онлайн.

Те словесные оскорбления, которые мужчины позволяют себе в отношении женщин на публике, были бы немыслимыми еще несколько десятилетий назад. Благородство не умерло, его уничтожили с особой жестокостью.

Любой активист движения в защиту жизни может засвидетельствовать о том, что женщины-активисты сталкиваются с чудовищными словесными оскорблениями. Моих коллег-женщин оскорбляли в моем присутствии. Им говорили, что их нужно изнасиловать, что они злые и уродливые (для справки, они очень симпатичные). В их адрес употребляли слова, которые, как я позже обнаружил при проведении исследования, являются порнографическим жаргоном. Активисты движения в защиту жизни любого города могут подтвердить, что испытали аналогичные оскорбления. Частое употребление слов на букву «п» напрямую связано с идеологией порнографии. Профессор Гейл Дайнс называет современную порнографию «языком ненависти против женщин». В этой связи, думаю, будет справедливым сказать, что слова на букву «п» являются такой же пропагандой женоненавистничества, как и слово на букву «н» – пропагандой расизма. Те словесные оскорбления, которые мужчины позволяют себе в отношении женщин на публике, были бы немыслимыми еще несколько десятилетий назад. Благородство не умерло, его уничтожили с особой жестокостью.

Порнография также выкрадывает мужчин из движения в защиту жизни. Мне всегда было смешно слышать утверждения о том, что в нашем движении только одни старики. На самом деле, большинство участников движения в защиту жизни – даже не мужчины, а женщины. Я каждый раз обнаруживаю, что причина этому в том, что огромное количество христиан и мужчин-активистов из движения за жизнь имеют проблему с порнографией. Многие из них выступают против абортов, и многие по-настоящему стремятся помогать свои ближним. Однако стыд и чувство вины, связанные с зависимостью от порнографии, лишают их сил. Мужчины обвиняют себя в лицемерии, поэтому часто принимают решение промолчать. Они считают, что, защищая женщин и детей публично, принимают участие в обесчеловечивании и виктимизации женщин через просмотр порнографии в тайне. Движение в защиту жизни (уверен, что есть и другие достойные сферы деятельности) теряет много талантливых и ревностных мужчин по причине увлечения порнографией. Индустрия порнографии в нашей культуре отношения к человеку как к товару успешно превращает своих клиентов в сотрудников.

Наше бездушное будущее

Культура отношения к человеку как к товару взяла верх потому, что наше меркантильное общество больше не верит в существование души. Люди забыли о том, что мы не тело, а душа, которая имеет тело. На деле тема души поднимается всякий раз, когда люди, вовлеченные в индустрию эксплуатации, пытаются объяснить глубину и масштабы разрушений. «Каждый раз, когда я продавала себя, то чувствовала, что продаю свою душу», – сказала мне одна бывшая проститутка. Энни Лоберт, бывшая работница секс-индустрии, говорит, что никто не в силах понять «боль и разрушение в душе и сердце женщины», которая прошла через секс-торговлю. Один бывший режиссер порнофильмов сказал мне, что «видел, как умирают души девушек», которых приводят для участия в съемках.

Снова и снова бывшие жертвы и агрессоры не могут найти слов для описания разрушений, которое принесла им наша культура отношения к человеку как к товару. И снова, и снова они тянутся к словам, которые влекут их к вечному. Они знают, поскольку испытали боль и ужас, что люди – не просто два куска плоти, которые случайно встретились ради получения краткосрочного удовольствия. Мы намного выше этого понимания. Мы были созданы не для насилия и деградации, а для любви и достоинства.

Мы были созданы не для насилия и деградации, а для любви и достоинства.

Много раз на протяжении истории человечества мы забывали об этих простых истинах. И вот почему сейчас, спустя более двухсот лет после того, как удивительный христианин Уильям Уилберфорс одержал победу в борьбе за отмену рабства, мы снова сражаемся с тем же злом. Мы отреклись от Бога и истины, после чего в нашу жизнь незаметно вернулись сутенеры и сводники. Мы заявили, что люди равны животным, и торговцы людьми и порнодельцы с готовностью отнеслись к ним как к животным. Мы научили людей, что вещизм – это все и что души нет – и аборционисты кивнули головой в знак согласия, приготовили инструменты и начали расчленять и выкидывать в помойку бездушные куски плоти, которые мы раньше считали своими драгоценными сыновьями и дочерями.

В мире никогда не было совершенства. Проституция и детоубийство стары как жизнь. Однако мы приняли совместное решение, что эта практика ужасна, и что она уничтожает самых беззащитных, и что от нее нужно избавляться. Сейчас же мы живем в обществе, которое оставило нравственные основы, необходимые для признания вечных ценностей, таких как человеческое достоинство, святость жизни и безграничная ценность человеческой души.

Именно сейчас мы начинаем осознавать нынешнее положение дел. Преодолевая человеческие похоти и останавливая убийства, основанные на сексуальной распущенности, мы можем снова вернуться туда, где человеческая жизнь не будет оцениваться деньгами и где стремление к этому является злом, открывающим дверь неудержимому нечестию.

Глава 8: Кто убил свободу вероисповедания?

Нравственным революциям нужны юридические революции. Это, несомненно, относится к сексуальной революции и ее различным инициативам, направленным на сексуальное освобождение. Революция завершена только тогда, когда ее юридическая база соответствует новому нравственному менталитету. Именно такое соответствие сейчас создается в жизни общества Америки в отношении вопроса защиты прав геев. В каждом обществе существует структура систем, которая либо воздействует на какой-либо вид поведения, либо ограничивает его. В конечном итоге общества приходят к законодательному урегулированию и регламентированию данных видов поведения с целью приведения общества в соответствие с тем, что по общему мнению или по крайней мере в значительной степени считается нравственно правильным или неправильным.

Р. Альберт Молер (младший). Мы не можем молчать