Вернувшись к машине, я услышала такой крик, какого не слышала никогда в жизни. Девочка-домработница крепко держала женщину и плакала. Она была еще совсем юная, может быть лет тринадцати-четырнадцати. Я посмотрела в лицо женщины и увидела в ее глазах смертельный страх. «Я умираю, я умираю, енкаи», – пробормотала она. «Пожалуйста, Коринна, помоги мне!» – снова взмолилась она. Но чем я могла ей помочь? Я еще никогда не присутствовала при родах, да и сама была беременна впервые. «Пожалуйста, достань этого ребенка, пожалуйста, Коринна!» Я подняла платье и увидела ту же картину. Сине-фиолетовая ручка свисала теперь по плечо.

Этот ребенок мертв, пронеслось у меня в голове. У него поперечное предлежание, и извлечь его можно только с помощью кесарева сечения. Плача, я объяснила ей, что сама помочь не смогу, но, если нам повезет, через час прибудет помощь. Я сняла куртку и накрыла трясущуюся женщину. Боже, почему Ты оставил нас? Чем я согрешила, почему именно сегодня мой автомобиль сломался? Не в силах больше выносить пронзительные крики, я убежала прочь, в лес, но, одумавшись, сразу вернулась к машине.

Охваченная страхом смерти, женщина попросила нож. Я стала лихорадочно соображать, что делать, но в итоге решила нож ей не давать. Вдруг она поднялась с одеяла и встала на корточки. Мы с девочкой в ужасе смотрели на борющуюся со смертью женщину. Она засунула обе руки во влагалище и стала сжимать и выкручивать ручку ребенка. Через некоторое время синий недоразвитый ребенок уже лежал на одеяле. Выбившись из сил, женщина упала на одеяла и осталась лежать неподвижно.

Я первая пришла в себя и завернула в кангу окровавленное тельце семимесячного малыша. Затем снова напоила женщину. Она дрожала всем телом, но теперь в ее глазах я видела спокойствие. Я протерла ей руки и сказала что-то успокаивающее. При этом я напряженно прислушивалась ко всем звукам и через некоторое время услышала рев мотора.

Разглядев сквозь деревья свет фар, я почувствовала огромное облегчение. Чтобы они нас заметили, я подняла вверх фонарь. Это был больничный «лендровер». Из него вышли трое мужчин. Я объяснила, что произошло. Они положили женщину на носилки и отнесли ее в машину, захватив также сверток с телом младенца. Девочка поехала с ними. Водитель «лендровера» осмотрел мою машину. Повернув ключ зажигания, он сразу понял, в чем дело. Он указал на свисавший за рулем кабель зажигания. Он был выдернут. Мужчина починил его за минуту, и мой автомобиль завелся.

Машина «скорой помощи» поехала в Маралал, а я тронулась в обратном направлении, домой. Измученная и перепуганная, я остановилась возле нашей маньятты. Муж спросил, почему я вернулась так поздно. Я попыталась ему все объяснить, но заметила, что он мне не верит. Я пришла в отчаяние и никак не могла понять, почему он мне не доверяет. В конце концов, я не виновата, что автомобиль ломается каждый раз, когда его со мной нет. Не желая продолжать спор, я легла спать.

На следующий день я безо всякого желания отправилась на работу. Не успела я открыть магазин, как пришел учитель и горячо поблагодарил меня за оказанную помощь, но при этом даже не спросил, как чувствует себя его жена. Вот так лицемер!

Позднее пришел пастор Джулиани, и я ему все рассказала. Он сожалел, что нам пришлось такое пережить. Он великодушно возместил мне расходы на бензин, но утешения мне это не принесло. По радио он узнал, что женщина чувствует себя относительно хорошо.

Стресс в магазине изматывал меня гораздо сильнее, чем мне бы хотелось. После этого трагического случая я стала плохо спать. Меня мучили кошмары о моей собственной беременности. На следующее утро я чувствовала себя такой разбитой, что отправила Лкетингу в магазин одного, а сама осталась сидеть с мамой под большим деревом. Пусть они поработают с Анной вместо меня. После обеда к нам зашел ветеринар и сказал, что жена учителя поправляется, но проведет в Маралале еще несколько недель.

Мы стали говорить о трагедии, и он попытался успокоить мою совесть, сказав, что это случилось только потому, что женщина не хотела этого ребенка и силой мысли остановила автомобиль. На прощание он спросил, что со мной. Я сказала, что у меня слабость, скорее всего из-за того, что я сильно перенервничала из-за случившегося. Он указал на мои желтоватые белки и взволнованно предупредил, что это может быть малярия.

Вечером зарезали овцу. Овечьего мяса я здесь еще ни разу не пробовала, поэтому мне было очень любопытно. Мама приготовила мясо. Она мелко нарезала его и сварила в воде. Мы из чашек пили жирный, но безвкусный бульон. Мама сказала, что он помогает беременным набраться сил. Мой организм бульон не принял, и ночью у меня начался понос. Я едва успела разбудить мужа, который помог мне открыть колючий забор, откуда я успела отбежать не больше чем на двадцать метров. Понос длился бесконечно. Я с трудом дотащилась до маньятты, и Лкетинга стал сильно беспокоиться за меня и нашего ребенка.

Рано утром понос продолжился, к нему добавилась рвота. Несмотря на жару, меня колотил озноб. Теперь и я заметила, что у меня пожелтели белки, и отправила Лкетингу в миссию. Я очень боялась за ребенка, так как считала, что снова заболела малярией. Не прошло и десяти минут, как в нашу маньятту вошел пастор Джулиани. Увидев меня, он спросил, что произошло. Я призналась, что нахожусь на пятом месяце беременности. Он очень удивился, потому что ничего не замечал. Он сразу предложил отвезти меня в миссионерский госпиталь в Вамбу, иначе может случиться выкидыш. Я собрала все самое необходимое, и мы поехали. Лкетинге пришлось остаться из-за магазина.

Автомобиль пастора Джулиани был более комфортабельным, чем мой. Он ехал на умопомрачительной скорости, но ведь он хорошо знал дорогу. Каждую минуту я боялась свалиться с сиденья, потому что одной рукой поддерживала живот. До больницы мы ехали три часа, и за это время почти не говорили. Там нас уже поджидали две белые медсестры. Они отвели меня в кабинет для осмотра и уложили на кровать. Я удивилась окружающей чистоте и порядку, однако мне стало невероятно грустно от собственной беспомощности. Вскоре Джулиани зашел попрощаться, и у меня из глаз брызнули слезы. Он в ужасе спросил, что произошло. Но я и сама не знала! Я боялась за ребенка. Кроме того, я оставила мужа одного следить за магазином. Он попытался меня успокоить и сказал, что будет каждый день заезжать к нему и передавать моей семье новости о моем состоянии, которые получит через радиоточку медсестры. Однако, несмотря на все его попытки утешить меня, я все же снова разревелась.

Он позвал сестру, и мне сделали укол. Затем пришел врач, чтобы меня осмотреть. Узнав, на каком я месяце, он с озабоченным видом заметил, что я слишком худая и у меня мало крови. Поэтому ребенок очень маленький. Затем последовал диагноз: малярия на начальной стадии.

Я испуганно спросила, какие последствия это может иметь для ребенка. Он отмахнулся и сказал, что главное для меня – выздороветь самой, тогда и ребенку будет хорошо. Если бы я приехала в госпиталь позже, из-за нехватки крови организм сам бы спровоцировал выкидыш. Но надежда остается, ведь ребенок жив. Услышав эти слова, я поняла, что сделаю все, чтобы поправиться как можно скорее. Меня поместили в родильное отделение в четырехместную палату.