Из кармана рюкзака выпал пакет с одноразовыми вилками, влажные салфетки и пачка презервативов.

– Все самое нужное! – откомментировал Паша и спрятал презервативы обратно.

Лена подавилась чаем.

– Это ты для меня? – спросила она.

– Тебе восемнадцать есть? – спросил Паша.

– Через три месяца, – машинально ответила Лена.

– Тогда подождем, – хмыкнул Паша. – Ты расскажи, что у вас в лагере творится. Откуда все это дерьмо потекло?

Лена вздохнула. Удивилась тому, что может рассказывать про вчерашнее собрание спокойно, не рыдая. И даже внятно описала все, что творилось в зале.

– Теперь нам надо что-то делать, – сказала она в конце, – только я не понимаю что.

– Ничего, – сказал Паша, – раз вонь поднялась, теперь нос зажать и ждать, пока продует.

– В смысле? – удивилась Лена.

– В прямом! Ждите. Через неделю найдут новую жертву, и про вас все забудут.

– А Егоров? А его репутация? – Лена опять начала заводиться.

– Если он нормальный мужик, то перешагнет, отряхнется и забудет. Дерьмо, оно засыхает и отваливается. Если его не ковырять.

Паша демонстративно сбил об пень кусок засохшей грязи с подошвы.

– Хорошо тебе говорить, – Лене опять чуть не плакала.

– Слушай, я когда-то хотел доброе дело сделать, забрал у одного чувака байк. Он мне его продал, ему деньги были нужны, я его пожалел… А с утра он протрезвел и устроил шмон – мол, байк украли. И тут же у меня его нашли.

– И что? – спросила Лена.

– И тоже вонь поднялась… Байк ему вернули, он весь из себя гордый и оскорбленный. Друзья его такие… Фу, мол! Позор! Вон из клуба!

– Так надо было все объяснить! – воскликнула Лена.

– Да я сначала хотел, – вяло сказал Паша. – А потом посмотрел на их морды и подумал… Короче, непечатно я подумал.

– И что? – спросила Лена.

– А ничего, – сказал Паша. – Клуб тот развалился, чувак свой байк разбил по пьяни, месяц в больнице отвалялся, никто из «друзей» к нему ни разу не пришел. Он мне звонил, просил денег. Извинялся… Я его послал. Что с ним дальше было, не знаю.

Паша задумался на минуту, а потом продолжил:

– А я вот сижу с красивой девушкой, пью чай. Так что не парься, жизнь все по местам расставит.

– Но ведь как раньше уже никогда не будет! – всхлипнула Лена.

– Будет по-другому, – сказал Паша. – Лучше. Или хуже. Это уж как захочешь. Поехали обратно. Чай кончился, восемнадцати тебе нет, заняться нечем. А мне завтра на работу к семи утра.

Лена улыбнулась. Еще два часа назад она была уверена, что улыбаться не будет никогда в жизни.

* * *

Полина забилась в зале под станок и смотрела, как танцуют Диана с Шуриком. Преподаватели они пока были не очень, а вот танцоры прекрасные.

Стажеры тоже пострадали: Егоров им обещал бесплатные индивидуалки за то, что они работают с ним на сборах, берут на себя мелких, утренние зарядки и всякую нудятину вроде общей физухи.

Теперь они остались без индивидуалок, зато с залом. Они решили не расстраиваться и самозабвенно танцевали ночами, безбожно просыпая зарядку. К дикой радости детей.

Играла румба. Полина жадно всматривалась в композицию. Теперь, понимая, что Егоров составлял программы не просто так, она следила за тем, как одно движение перетекает в другое. Как нарастает напряжение между партнерами, как страдает Шурик, когда Диана отдаляется, как пытается ее удержать. И как в последний момент она, сжалившись, возвращается, чтобы снова выскользнуть из его рук.

Начинался танец с того, что Шурик как бы равнодушен, но чем дальше, тем больше он заводился, а в конце властно притягивал партнершу к себе. Диана еще пару движений пыталась трепыхаться, но потом сдавалась, приникнув в его груди.

А Шурик стоял такой прекрасный, всем своим видом показывая, что то, что эта девушка у него в руках, это его решение. Он тут главный.

В конце Диана оторвалась от его груди и во время поклона так хитро улыбнулась, что Полина искренне ей захлопала.

Теперь стало очевидно, что Шурик, конечно, сам принял решение, но… Партнер при этом совершенно не выглядел униженным, а наоборот, лучился счастьем, представляя зрителям свою «добычу».

– Она провоцирует, ты поддаешься, – говорил Егоров. – Если тебя не цепляет, развернись и уйди. Не засоряй собой паркет!

Полина вспомнила, как недавно танцевала румбу со Львом. Искрило. Страсть была. Но не было игры. Вернее – обоюдного согласия на игру.

Не осталось у Полины ощущения, что она принадлежит Льву, как сейчас Диана принадлежала Шурику.

«Попробовать бы потанцевать с Захаром», – размечталась Полина.

Но поняла, что, как в танце, она может только провоцировать, решение должен принимать партнер. Иначе ничего не получится.

* * *

Отец к Захару приехал не один, а в компании смутно знакомого мужчины. Плотный, представительный, в элегантном костюме…

– Не узнал, – радостно констатировал папин спутник и протянул руку. – Тогда позвольте представиться, Кузовков Олег, адвокатская контора «Кузовков и сын».

Захар машинально пожал ладонь, и только ее крепкая хватка напомнила – ну да! Олег Петрович! Пухленький, но невероятно сильный, который одной рукой огромные рюкзаки на багажную полку забрасывал!

– Вообще-то я по гражданскому праву, – резко посерьезнел Олег Петрович, – а тут и уголовка просматривается. Статья 128-точка-один, «Клевета». Претензионное письмо я уже в машине набросал. Будем инкриминировать…

Дальше Захару показалось, что он слышит иностранную речь с вкраплением русских слов: «в досудебном порядке», «моральный вред», «защита чести». Он механически кивал и растерянно поглядывал на отца.

Папа верно расшифровал его взгляд и остановил Олега Петровича.

– Давай я переведу с юридического на человеческий. Петрович может взять за жабры эту дуру, которая первая на своем блоге начала врать про Егорова. С теми, кто этот бред перепечатал, сложнее – но можно добиться того, чтобы они материалы про Егорова убрали.

– А извиниться? Объяснить, что Егоров не… ну, что он ничего такого не делал?

– Пока дело находится в стадии дознания… – оживился адвокат, но папа Захара остановил его коротким жестом.

– Это в суд надо подавать.

– Так давай подадим!

– Знаешь, сколько такие суды длятся? Годами. Сначала адвокаты начинают бодаться, потом апелляции…

– Но ведь надо же восстановить это… как его… доброе имя! – Захар по-прежнему не понимал, в чем проблема.

– Сейчас я все объясню, – сказал Олег Петрович. – Не волнуйтесь, простыми словами. Смотри: все, что мы можем сделать – это заткнуть рот самым ярым, типа той журналистки. Еще и денег можно выбить… но проблема, я так понимаю, не в деньгах?