Райка всегда говорила прямо, особо не вдумываясь в последствия.

— Кое-кто вытянул счастливый билет, — хмыкнула я.

Сегодняшние пирожные получились у повара невероятно пышными и сладкими. Так что, похоже, до родов я прилично наем себе талию.

— Матушка уже появлялась здесь? — Райка сделала несколько глотков ароматного фруктового чая и уставилась на меня с интересом.

— Естественно, — пожала я плечами. — Сообщила, что папа «в полной растерянности».

Райка негодующе фыркнула.

— Ну конечно, он будет в растерянности. Это ж теперь нужно придумать, как объяснить свое поведение перед богатейшими родами аристократов. Да, кстати, что теперь незаконнорожденные родственники официально приняты в роды тех, кто их «сделал»?

— Ты как выразишься, — покачала я головой. — Слышала что-то такое совсем недавно. Ричард упоминал вскользь, но подробности не рассказывал. Полагаю, не особо много народа этому обрадовалось, ну, кроме самих бастардов.

— Ну как сказать, — Райка уничтожила сразу полтора пирожных. — Десяток старинных родов, до этого исчезавших, или как тут говорят? Короче, не важно. В общем, они хорошенько так пополнились за счет бастардов. И если раньше там было, допустим, на всех про всех десять-двадцать существ, то теперь и до пятидесяти число доходит. Так что кто-то все же выиграл.

Я весело фыркнула и потянулась за очередным пирожным. Нет, пора, пора завязывать со сладким. Кто его знает, какой у Ирисии метаболизм. Как-то не улыбалось мне ходить растолстевшей и после того, как рожу.

— Да, можешь меня поздравить, — удовлетворенно улыбнулась Райка. — Ты скоро станешь тетей.

— Поздравляю, — вернула я ей улыбку. — И кто?

— Девочка вроде. Если верить местным лекарям.

Что ж, отлично. Девочек нам тут отчаянно не хватало.

Глава 59

Меня неверным другом

не зови.

Как мог я изменить иль измениться?

Моя душа, душа моей любви,

В твоей груди, как мой залог, хранится.

Ты — мой приют, дарованный судьбой.

Я уходил и приходил обратно

Таким, как был, и приносил с собой

Живую воду, что смывает пятна.

Уильям Шекспир

Так, за заботами и хлопотами, пролетело время до родов. Пока что до моих. Как я рожала, описывать надо в красках. Местные, что прислуга, что аристократы, значительно расширили свой словарный запас. А Ричард потом утверждал, что сильно поседел за эти несколько часов. Не знаю, я у него ни одного седого волоса не нашла.

Вообще, конечно, тут рожали с магическими обезболивающими, если так можно назвать различные амулеты. И с ними никакие потуги были не страшны даже женам купцов средней руки. И уж тем более — богатым аристократкам. Но у меня же была Райка! Уже глубоко беременная, но все еще рвавшаяся в бой моя любимая сестричка. А потому боль мне убирали лишь в крайнем случае. В основном рожала я сама. Своими силами, блин.

И, конечно же, родила. Чтоб с Райкой и не родить? Оба мальчика появились на свет крупными, на вид здоровыми. И орущими, да. Оглушили они нас всех знатно в первые же секунды.

— На папу похожи, — тяжело вздохнула я, принимая оба свертка, уже запеленутые и обмытые.

Райка только весело фыркнула. Две служанки и повитуха тактично промолчали.

Впрочем, Ричард сам оценил сходство уже ночью, когда двойняшки, поев, отказались спать и устроили концерт.

— Они вообще молчать умеют? — хмуро спросил мой разлюбезный супруг, косясь на своих наследников.

— Вот как начнут говорить, тогда у них и спросишь, — проворчала я, вручая Ричарду один из свертков. — Нянчи.

— А мамки с няньками зачем?! — возмутился Ричард.

— Первый месяц никаких нянек, — отрезала я. — Дети должны привыкать к родителям.

— Они же ничего не понимают!

— Зато чувствуют!

— Ты смерти моей хочешь?! — Ричард все же начал тетешкать ребенка, наблюдая за моими движениями.

— Ты — император, лицо всемогущее. Устрой себе отпуск. На месяц.

В ответ — мат, только взглядом.

Эпилог

Мешать соединенью

двух сердец

Я не намерен. Может ли измена

Любви безмерной положить конец?

Любовь не знает убыли и тлена.

Любовь — над бурей поднятый маяк,

Не меркнущий во мраке и тумане.

Любовь — звезда, которою моряк

Определяет место в океане.

Уильям Шекспир

По дворцу в очередной раз пронеслись четыре орущих смерча. Я пожалела и слуг, и придворных. На кого эти мелкие обормоты натолкнутся, тем точно не поздоровится.

— Семь и пять лет, — проворчал Ричард из кресла у окна. — А как себя ведут.

— Как дети, — хмыкнула я. — И скажи спасибо, что остальные нам не сдали своих отпрысков.

Ричард вздрогнул. Видимо, вспомнил, что тут творилось, когда полгода назад у Ариссы, дочки Вовки и Еланы, внезапно проявилась магия. Весь дворец на ушах стоял, спасаясь от сильных водяных струй. Пришлось Наруса вызывать, чтобы всех успокоить.

Он пришел, конечно, без проблем, довольный тем, что его род укрепился еще одним магом. Как же, пятнадцать праправнуков от четырех правнуков, и все магически одаренные.

— Послезавтра бал, — Ричард снова напомнил о себе. — Кто их всех заберет?

— Зелагра, — я зевнула. Время позднее. Пора байки. — И не кривись. Хочешь сам с ними остаться?

«Злая ты», — прочитала я на лице у Ричарда.

Угу, есть такое. Особенно когда эта малолетняя четверка меня доведет.

— Я разослала приглашение всем, включая Райку, — добила я Ричарда.

Он только вздохнул. Благодаря новому закону бастарды давно имели право появляться в гостиных аристократов и общаться с теми на равных. Но на них все еще косились. Правда, если и обсуждали, то только за спиной. Так, на всякий случай, чтобы боги не прогневались, узнав, что новых членов родов не принимают в высшем обществе.

И теперь на императорский бал тоже пожалуют бастарды, включая мужа Райки.

Они, оба медика, существенно развернулись в столице. Теперь медицина