задержан, а так дела не делаются. Нет оплаты, нет к взрыву их отношения. Также у меня взяли интервью. Я и пояснил, главное попасть на борт корабля, вот и позволил арестовать, дальше всё легко, по подрыву. Сегодня газеты должны выйти. Вот так и вернулся. А в вечерних газетах всё что я указал, и было в статьях. В общем, купечество я опустил ниже плинтуса, в статье моё интервью было написано. Мол, доверия теперь к торгашам нет, такие заказы у них брать больше не буду. Те со своим председателем сами разберутся, такую подставу ему точно не простят. И трогать его в ближайшие дни не буду, будет время, достану. Это и после войны можно будет провернуть. Я не забываю ничего.

Три дня я пробыл в городе и просто свалил. Порт-Артур поехал. Да устал, матушка по приёмам разным водила, какие только приглашения не присылали. И да, матушка поняла, что деньги не от купцов. Сначала ей свою версии описал, та не хотя приняла, потом на паре званных вечеров. Объяснил так, меня допрашивали британские офицеры на «Микасе» один показал портфель полный пачек банкнот. Мол, эти деньги пойдут на оплату их агентов, наших предателей в Порт-Артуре, чтобы разваливали оборону и вреди как могли. А когда я поджёг шнур и бежал наверх, то встретил офицера с портфелем. Отобрал ношу, отправив того в нокаут, и прыгнул с портфелем за борт. Там разбитая доска, на ней и доплыл до Японии, она недалеко, увёл парусную лодочку и во Владивосток. Даже в газетах эту мою историю написали. Вроде прошло. Трофеи матушке выдал вместо денег торгашей, в этом и признался. И мне посочувствовали, даже поблагодарили. Что странно, власти и моряки эскадры во Владивостоке мной не заинтересовались, вообще от них никаких телодвижений в мою сторону не было. Из столицы тоже молчок. Странно всё же. А так устал от всего, вот и сообщил матушке, что к отцу собираюсь, та засуетилась, со сборами помогла. Фотографии уже сделаны дома и комнат, выдали с собой. Ещё сопроводила с сестричками до вокзала, и я, махая рукой в окно, отбыл в сторону Хабаровска. Всё, тут тишина, можно перевести дух. О том, что я отбыл мы не освещали и никому не говорили, попросил об этом. В городе я знаменитость номер один, не хватало толп провожающих. Да, свой второй велосипед я Танюше подарил и даже научил кататься. Матушка ей женские шаровары купила, да и себе тоже. Оказывается, та сама хотела попробовать, так что катались иногда.

Да что за три дня успеешь? Мизер. Если бы мной как неведомой зверушкой не интересовались, не любопытствовали, я бы больше отдыхал, но чего нет, того нет. Матушка кажется тоже поняла, что перегнула, но особо не раскаивалась. Такие знакомства завела, сама дивилась. В газетах клеймили жадных купцов, те приезжали, извиняться, матушка принимала, я не выходил, мне их извинении не нужны. Пошли они. А матушка тоже выслушивала и на дверь указывала. Общаться с ними не желала. А новых ходоков уже не принимала. Первого раза хватило.

В Хабаровске, пока поезд стоял, паровоз пополнялся углём и водой я попрощался с соседом и быстро покинул купе, с двумя вещевыми сумками, затерявшись на станции. Да даже в поезде покоя нет, ходили ко мне даже из других вагонов. Кто-то слух пустил, на проводника думаю, и бродили поглазеть и полюбоваться. Даже соседа довели, пожилого врача. Там ведь и наглые были, я сплю, не стеснялись подойти и потормошить, будя, чтобы свои вопросы задать, как да что? И ведь не выкинешь с поезда, матом не обложишь, в хорошем смысле любопытствовали и благодарили. Просто их много было. Как поветрие. Жаль вагон второго класса, тут коридоры. В первом выходы наружу из купе, по вагону не походишь. Однако его не было в составе этого поезда. Второй да третий. Печально. Так что до вечера перекантовался на станции и когда грузовой эшелон пошёл в нужную сторону, забрался на открытую грузовую платформу с лесом, и на нём дальше. Лучше так, на перекладных.

Идея оказалась стоящая. За трое суток добрался до Мукдена. В город въехал на крыше войскового эшелона, даже сбежать успел раньше, чем поймали. Ну и на велосипеде, двигаясь ночами, направился к Порт-Артуру. Часть пути проехал на эшелоне, что двигался в ту же сторону. А заметил, как нагоняет со спины, дорога рядом с путями была, убрал велосипед, и разбежавшись, хотя эшелон быстрее шёл, ухватился за скобу, и так на площадке и сидел. Сам спрыгнул, когда светать начало. Километров сто за ночь проехал надеюсь. Так и катил. Наконец наши окопы мелькнули и японские войска пошли. Тут я уже начал работать плотнее, прочёсывал степи, две мелких банды хунхузов уничтожил, в одной два десятка, в другой полтора, пулемёт использовал, в светлое время уничтожал, но они о том убийстве дворян ничего не знали. Слышать слышали, но не знали. Посетил и могилу, поправив крест, и дальше. Эти места я давно хотел посетить, всё же задержусь тут. Не зря, за следующую неделю, уже давно август начался, ещё три банды взял. И в одной язык сообщил, что в курсе кто там поработал. Это японские драгуны были. Я ему поверил, тот в таком состоянии был, что желал, чтобы его быстрее добили, врать ему смысла не было. Значит, японцы? Пока я хунхузов искал, японцев тоже бил, если высокие шансы уйти потом были. Вообще пулемёт этот не очень удобен. Тренога высокая, щита нет, ответную пулю словить легко. Так я в обозе одном, подкравшись, знакомые ящики с патронами нашёл, как раз для «Гочкисса». Убирал в хранилище по несколько штук, и отбегая, сделав схрон у ручья, вся земля в воду сброшена, убирал ящики внутрь. Опустошил три повозки, спрятал почти пятьдесят тысяч патронов. Так что уверенно работал пулемётом. Запасы сделаны, время от времени пополнял из схрона.

Даже по японцам бывало работал неплохо. Причём, сначала подкрадусь к ночному лагерю, изучу подходы, как отходить буду, на верху склона оврага лопаткой рыл ямки, чтобы пулемёт пониже был, ствол в десяти сантиметрах от земли. Потом выстрел по часовому, что у костра маячил. Из винтовки. Тот падает, тревога поднимается, японцы собираются, офицеры командуют. Я ещё пару выстрелов делаю, прицельные по офицерам, и строй солдат спешит ко мне. Вот тут уже по плотным порядкам всю ленту выпускаю. У меня мягкие ленты, по двести патронов каждая. Дальше бегу прочь по оврагам, если они