О чем думал Высоцкий, Аня даже не пыталась угадать, сама же… Раз за разом проматывала в голове моменты, в которые можно было все исправить.

— Я могу что-то сделать? — очередной вопрос, который очевидно не было смысла адресовать Корнею, Аня задала особенно тихо. Не обиделась бы, если он и вовсе оставил бы его без внимания. И даже почти убедилась, что так оно и будет, но он все же произнес:

— Ты не можешь.

— А вы?

Если в мире существует сразу верх глупости и наглости, Аня не сомневалась — задав этот вопрос, взобралась на него. Потому что… Высоцкий не должен «что-то делать». Он не должен был приезжать. Он даже отоспаться вне дома ей предлагать был не должен. Не должен давать отсрочку. Не должен нести ответственность за ее персональную глупость. Не должен отвечать за удар, нанесенный родной матерью… Но она ведь мечтательница, и вдруг…

— А я… — Корней начал, смотря перед собой, Аня не знала, чем обусловлена пауза, которую он сделал. Просто с замиранием сердца следила, как он переводит взгляд на нее, смотрит довольно долго… Без усмешки или злорадства, просто задумчиво, а потом заканчивает. — Не стану.

И Ане ничего не остается, кроме как кивнуть, снова опуская взгляд вместе с плечами, на которые будто вот сейчас окончательно опустилась свинцовая плита.

Когда машина подъехала к шлагбауму на пункте охраны ЖК, горящего огнями квартирных окон и внешней подсветки красивых, очевидно элитных, высоток, Аня снова поежилась, чувствуя себя некомфортно.

Внедорожник Высоцкого катился по территории уже куда медленней, а Аня с каждой секундой, которая приближала необходимость выйти из машины, чувствовала себя все неуверенней.

После сказанного им «а я не стану», она больше не пыталась ничего спросить, Высоцкий в свою очередь тоже, видимо, получил всю информацию и в дальнейшем общении не нуждался.

Припарковался, молча вышел, достал из багажника ее шмотки…

Аня как-то сразу поняла, что отдельных приглашений для нее не будет, поэтому выскочила из машины, на сей раз стараясь уже рассчитать высоту и не свалиться с подножки, а еще не хлопнуть дверью слишком громко. Пусть он ясно дал понять — глобально помогать им с бабушкой не планирует… На что имеет полное право, Аня осознавала это четче некуда… Но в девичьих мыслях все равно настойчиво зудела необходимость не раздражать его лишний раз. Вести себя тихо и кротко.

И Аня старалась. Молча шла чуть сзади до нужного подъезда, немного сощурилась из-за слишком яркого света в просторном холле. Повторяя за Высоцким, кивнула мужчине-консьержу, который встретил их. Только Высоцкий сделал это по-прежнему хмурясь, она же попыталась улыбнуться, пусть и неловко…

Когда представила, как их компания может выглядеть со стороны, почувствовала, что щеки краснеют.

Высоцкий подошел к лифтам, вызвал один из них, Аня же снова остановилась немного сзади, чтобы он не заметил смущения.

Ланцова никогда не стремилась попасть в тот мир, который Высоцкий считал своим. А теперь… Оказалась тут в худший из дней. В худшем из состояний.

Консьерж бросил на них с Корнеем несколько ненавязчивых любопытных взглядов, под каждым из которых Ане захотелось сжаться до размера пылинки. Ей показалось, что даже для холла этого дома она выглядит простовато. Что ее сумка в руке Высоцкого выглядит по-идиотски. Что… Что она зря приняла его предложение. Нужно было остаться в доме и сидеть на крыльце до рассвета, учась наконец-то быть взрослой…

Лифт оповестил о прибытии тонким протяжным сигналом, который в очередной раз заставил Аню вздрогнуть, а Корнея оглянуться.

— Я не собираюсь тебя бить, издеваться или глумиться, Аня. Можешь переставать трястись.

Он сказал тихо, заходя в лифт первым. Аня, кивнув, нырнула следом. Высоцкий отступил вглубь, она осталась у двери, глядя в одно из зеркал четко напротив себя. В нем отражался привычно расслабленный Высоцкий и привычно напряженная она. Он в костюме, держит одну руку в кармане, смотрит на пол, думая о чем-то своем. Она в шортах, футболке и кедах. С взъерошенными волосами и перепуганным взглядом.

И вроде бы готовила себя к тому, что когда они окажутся на нужном этаже — лифт снова пикнет, но все равно вздрогнула, за что была «награждена» очередным взглядом Высоцкого. Долгим. Задумчивым. Что-то очевидно означающим, но в слова свои мысли он не преобразил.

Пусть Аня была ближе, но и из лифта первым вышел он, не заботился особо, успеет ли она за ним. Ступил в новый широкий холл, направился к одной из дверей.

Аня постаралась запомнить — сорок третья. Хотя и сама толком не понимала, есть ли смысл запоминать.

На самом деле, у нее ведь было много вопросов, но задавать их Высоцкому она боялась. Возможные ответы пугали Аню больше, чем существующая неопределенность, да и что-то подсказывало, что стоит подождать — и он объяснит все, что посчитает нужным, сам.

Сомнений в том, что квартира у Высоцкого будет просторной, не перегруженной, светлой и очень стильной, у Ани не было.

Так и оказалось. Чтобы убедиться в этом, достаточно было очутиться в коридоре. Белом, стилистически похожем на его кабинет в ССК. Тоже с элементами черного — шкаф-купе и стекло потолка, а еще мелкими деталями цвета бирюзы.

Аня остановилась у двери, оглядываясь, Корней же поставил на светлый, скорее всего дубовый, пол ее сумку. Сам не разувался, только расстегнул пиджак, стягивая его, направился прямо по коридору, скрылся за поворотом…

Аня могла только предполагать, что где-то там, наверное, находится кухня или гостиная, а может они соединены. И еще, что дверей в них нет. Но что делать — с этими предположениями, а еще с собой — не знала.

Стояла в коридоре, глядя то на сумку, то на кеды, которые именно сейчас стали казаться слишком потрепанными…

Он ведь не сказал, что можно пройти… Не сказал, разуваться ли…

Пожалуй, она могла бы простоять вот так до утра, не появись хозяин вновь в коридоре через минуту, держа в руках переливающийся бензиновыми разводами стакан.

— Почему застыла? — задал вопрос, немного вздернул бровь, сканируя ее взглядом от носков до макушки.

— Вы не сказали…

— Я завел тебя в квартиру. Очевидно, не для того, чтобы держать у двери. Закрой, пожалуйста, и проходи.

Высоцкий сказал тихо, спокойно, пусть и опять нравоучительно. После чего снова скрылся, позволяя Ане в очередной раз тяжело вздохнуть, мотнуть головой из стороны в сторону, сделать, как просит.

Закрыть дверь, которая до этого оставалась приоткрытой. Побороть в себе порыв спросить, на сколько оборотов лучше будет провернуть замок, прокручивая трижды на свой страх и риск. Снова взять в руки сумку, проходя в квартиру так — не разуваясь…

Высоцкий к тому времени успел зажечь свет в кухне, как оказалось, действительно совмещенной с гостиной.

И зайдя чуть раньше в последнюю, бросив пиджак там на диване, он без проблем тут же оказался в кухне.