Неужели ревность может настолько лишить рассудка, что в итоге мы можем причинить вред любимым? Как он мог так поступить с ней? Он ведь буквально взял её силой. А тот факт, что она не сопротивлялась, делал только хуже. Лучше бы она кричала и отбрыкивалась. Это привело бы его в чувство, и ничего бы не произошло, а так… От мысли, что своими действиями он заставил её, хотелось выть в голос. Дэвид сильно ударил кулаком по кафелю, чувствуя, как сковывающая боль растекается от костяшек по сухожилиям. Он ударил еще раз, а затем, инстинктивно схватившись за больную кисть, осел на пол и заплакал. Мужчина чувствовал, что начинает потихоньку терять рассудок. Это чувство… Эта маленькая женщина лишила его остатков разума. Это было какое-то помешательство.

Взгляд затянуло багровым маревом, а в сердце неприятно кололо при каждом вздохе. Член стоял как каменный, будто вся кровь ушла туда. Он потерял контроль. Он не помнил, что говорил ей, хотя четко слышал свой голос и их общие стоны. Он пришел в себя лишь когда кончил. Это был один из его самых мощных оргазмов. Он был готов поклясться в этом. Ужас охватил его, когда красное марево наконец рассеялось, и он обнаружил совершенно голую Киру перед собой на столе. И хоть было видно, что она все еще переживает отголоски оргазма, он не мог не ужаснуться её видом и ситуацией. Ему стоило огромных усилий, чтобы оставаться относительно спокойным, когда внутри он буквально разрывался на части. Хотелось самому себе набить морду. Он и представить не мог, что любовь может причинять такие страдания.

Ему нужно срочно поговорить с ней. Нужно было убедиться, что с ней все в порядке. Что она простила его, и что у них всё хорошо. Ему нужно было знать, что она верит в то, что он искренне раскаивается, и что это никогда не повторится. Ему было необходимо как воздух услышать её голос. Выбравшись из душа и перевязав окровавленную кисть полотенцем, он тут же набрал её номер. Но долгие гудки сменились автоответчиком голосовой почты.

***

«Прости, Мигель, но произошедшее вчера было ошибкой. Нам нельзя встречаться. Не пойми меня неправильно, ты классный парень, с тобой весело, но я бывшая Фрэнка. Это бы не сработало. Я не хочу, чтобы из-за меня ты потерял друга. Пожалуйста, давай забудем о вчерашнем дне, будто его вовсе не было. Прости еще раз».

Кира стояла в очереди к фармацевту в аптеке и печатала это сообщение Тауэрсу. Он и вправду позвонил вчера вечером, после того дикого секса, что произошел между ней и Дэвидом Коулманом. В тот момент она как раз сидела, закусив ладонь, на закрытой крышке унитаза, отходя от произошедшего: Дейв, сволочь, кончил прямо в неё, а она не на таблетках.

Из-за её состояния разговор с Мигелем вышел коротким, и он обещал позвонить сегодня. Но Кира решила опередить его и сейчас писала ему это сообщение. Дэвид ушел лишь спустя час после произошедшего. И то она еле его выпроводила, потому что мать могла вернуться в любую минуту, а она была слишком вымотанной и разбитой, чтобы что-то придумывать, если та застанет их. Тот, выпустив излишки скопившегося в нём тестостерона мощной струёй прямо в её лоно, вновь стал обычным нежным Дэвидом. Будто дьявол ревности, что вселился в него, вышел вместе с его семенем, и тот вновь стал самим собой. С раскаянием на лице он отнес её в душ и хотел даже лезть под струи вместе с ней, чтобы вымыть её, если бы она в грубой форме не высказала ему, куда идти. Эта игра в заботу выбесила её окончательно, а ей было необходимо побыть одной.

Он был груб. Поистине груб. И все его действия были направленны на то, чтобы причинить боль. Отомстить. Это уже её проблема, что она получила от этого удовольствие, ведь здравый смысл кричал о ненормальности произошедшего, но у тела было своё мнение. Выйдя из душа, она увидела синяки на пояснице, что оставили его руки, и следы на попе от уголков учебников и ручек, впившихся в кожу. Где тот заботливый любовник, что не начинал акта без прелюдии? Этот Дэвид, он был не Дэвид. В тот момент он был даже хуже других её парней, с которыми она спала. Хотя те тоже стремились только брать и тоже оставляли на её теле свои следы в виде засосов и синяков от слишком сильных прикосновений. Но те не стремились причинить ей боль — вот в чём разница с её предыдущим опытом. Противный внутренний голосок жужжал в самом центре мозга, что она сама нарвалась, что ей не нужно было впускать его в дом, а уж если и впустила, то точно не рассказывать ему о том поцелуе. Кира была уверена, то это стало триггером. И своими действиями Дэвид пытался доказать ей и самому себе, что она принадлежит ему. Как какой-то пещерный человек.

«Разве ты сама не хотела, чтобы он заявил на тебя свои права? — продолжал голос. — Ты не просто так согласилась на свидание с Мигелем. Ты хотела, чтобы он услышал. Хотела заставить его ревновать».

Потом позвонил Мигель, и когда Кира наконец вышла из душа, она застала совершенно разбитого Дейва, который привел в порядок себя и её комнату. Он просил прощения и клялся своими покойными родственниками, что этого больше не повторится, и без конца спрашивал, как она. Злая и усталая, Кира напомнила ему об их проблеме, связанной с контрацепцией. Было решено, что сегодня утром они встретятся в аптеке в центре города и купят Постинор*, а затем поедут к нему, и она примет там таблетку.

И вот теперь, после бессонной ночи, Кира стояла в очереди в аптеку за аварийной контрацепцией, Дэвид по её настойчивой просьбе остался в машине. Не хватало еще, чтобы на них пялился аптекарь, да и она хотела спокойно написать сообщение Мигелю. Очередь потихоньку приближалась к прилавку, и Кира начала нервничать.

«Прямо как презервативы покупать в первый раз», — мелькнуло у неё в голове.

— Чем могу помочь? — услужливо спросил аптекарь — мужчина средних лет.

— Я…э… здрасьте. — девушка растеряла все слова. — Мне это… можно, пожалуйста… — Она запнулась, а затем, резко выдохнув, озвучила: — Постинор.

На лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Он лишь моргнул и самым обычным тоном спросил:

— Постинор, вы имеете ввиду аварийную контрацепцию?

— Да. — Кира чувствовала, как краска стыда заливает её уши.

— Когда произошел незащищенный акт?

— Эм… Около двенадцати