— У его приятелей, вернее, у их родителей оказались другие таны на лето.

— Вы специально обделили Юрика, чтобы меня взять!

— Да нет же, Рябинина! Ну, честное слово, нет! Хочешь, Юрку спроси. Он не соврет.

Юрка бодро подтвердил слова матери. Я ему поверила.

— Вера! Ну и поезжайте втроем, своей семьей. Я-то вам зачем?

— Мы и так друг друга каждый день видим. А тебя — не каждый. Ты нам для компании. Ты нам четвертую часть бензина оплатишь…

— Нет, Вер. Спасибо, но я, пожалуй, не поеду.

— Что стои-и-ишь, качаясь, тонкая-а-а Ряби-и-ина… — Это Гоша выхватил у жены трубку и пропел в нее хорошо поставленным голосом. Он часто меня так приветствует. — Алька! Прекращай ерундой заниматься! Куда я без тебя?! Мне нужен второй водитель.

— Но прежде ты как-то предполагал обойтись своими силами…

— А теперь понял, что не обойдусь. Ты едешь с нами — и точка.

Я вспомнила про тот сюжет в утренних новостях, который так сильно меня поразил. Мне вдруг стало легко и спокойно.

— Да. Еду.

Мне нужно попасть на юг, и как можно скорее. Однако оказаться в роли нахлебницы не хотелось, и я коварно добавила:

— При одном условии!

— Вер, она нам условия ставит! — удивленно протянул Гоша.

Я знаю Верино слабое место! Сын и его образование.

У Юры — амбиции. Он талантливый умный парень — отец с матерью постарались! Вдобавок еще и симпатичный. О своих положительных качествах Юрка отлично осведомлен и высоко их ценит. Когда зашла речь о выборе вуза, он категорично заявил, что намерен изучать международные экономические отношения.

Платное обучение сына Гоша вряд ли потянет. Юрик должен поступить в госвуз. Сейчас родители с трудом копят на репетиторов.

— Вера! Я поеду, если ты разрешишь мне мучить Юрку английским.

— Ты с ума сошла? Ты не гувернантка моему оболтусу! Ты едешь отдыхать, как и мы все!

Но я ее уговорила. Объяснила, что заниматься с Юркой в общепринятом смысле слова не стану — буду только разговаривать с ним с утра до ночи. В конце концов, он втянется так, что за уши не оттащишь.

— А тебе это что дает? — спросила подруга, сдаваясь, но до последнего стараясь быть справедливой.

— Удовольствие и языковую практику.

Вера хорошо меня знает. Она поверила.

А сегодня утром позвонил Алексей. Спросил, как мои дела и не изменились ли мои планы.

Он сказал, что после нашего с ним объяснения многое осмыслил в себе и в своей жизни. Он предлагает мне возобновить отношения — теперь с открытыми картами. Мы могли бы просто попробовать сблизиться. «Я не в том смысле сблизиться, что… ну, ты понимаешь, хотя это, конечно, тоже дело хорошее, но я не имею в виду…» — косноязычно оправдывался мой бывший ухажер. Он справедливо полагал, что увеселительная поездка на юг — это замечательная, ни к чему не обязывающая ситуация, в которой можно все, начиная с простого общения по душам — ведь я сама ему обещала!

Я не видела никаких препятствий к осуществлению его чудесного плана. Более того, я испытала настоящий соблазн вновь позвать Алексея с собой! Мои красивые летние тряпочки, разложенные на диване, креслах, стульях, взывали к мужчине, который сможет их оценить! Я бы не чувствовала себя скованно в чужой машине, в тесноте. В Лешином лимузине хоть укладывайся на заднее сиденье да спи. Укладывайся… Вопрос о том, хочу ли я укладываться в Лешином обществе, решался на данный момент скорее отрицательно, но он ведь и не позволит себе настаивать.

Никаких препятствий. Кроме одного. Я еду на юг с определенной целью. Может так случиться, что мне придется надолго покинуть и компанию, и гостеприимный морской берег, осуществляя свой проект. Я не желаю ни с кем обсуждать его заранее, а поставить Алексея перед фактом уже на месте будет в высшей степени нечестно.

Я сказала Алексею, что готова встретиться с ним после моего возвращения. Тот обиженно ответил, что «после» никаких встреч, скорее всего, уже не будет. Значит, все же слукавил он: надеялся на что-то большее, чем простое дружеское общение. Леша торопливо произнес слова прощания, намереваясь повесить трубку, но я остановила его и попросила меня выслушать. Я поблагодарила его. Сказала, как он много для меня сделал, из какой депрессии меня вытащил, как помог вернуться к жизни. Не стала произносить банальных слов о том, что он еще встретит свою единственную, но пожелала ему всего самого хорошего, что есть на земле. Не сказать, чтоб моя речь вдохновила Алексея. Но он немного смягчился — и то хорошо.

Ну вот все и собрано. Ложусь спать.

Я чувствую себя удивительно спокойно и комфортно. Как в детстве, когда текущий миг так хорош, что ничуть не беспокоишься о будущем. Просто мой час еще не настал. Когда мы прибудем на место, я начну действовать. Никто не сможет мне воспрепятствовать или остановить меня. Когда прибудем на место, решится моя судьба. И не только моя. А пока впереди — плавный бег автомобиля, покой и прелесть южной ночи, звезды с кулак в окне. Меня везут — я еду.

Я, затерянная во времени и пространстве, больше не думаю, что они — враги мне, и не стремлюсь с ними совладать. Я отдаюсь на их волю.

Развилка — как беда:

Стрелки врозь — и вот — не здесь ты!

Неужели никогда

Не сближают нас разъезды?

Владимир Высоцкий

…

They'll be blue birds over

The white cliffs of Dover

Tomorrow — just you wait and see.

«The While Cliffs of Dover»[2]

Около трех часов я в дороге. Немилосердное южное солнце перевалило в безоблачном, раскаленном добела небе свой невидимый зенит: время — за полдень. В машине открыты настежь все четыре окна — это спасает от духоты, но не от зноя. Рубашка в сеточку липнет к телу; любимые легчайшие, самые летние из всех возможных, дорожные брюки давно уступили место примитивным американским шортам — из плотной джинсы, зато коротким. Я иногда приглаживаю рукой волосы — их треплет сквозняк, но они все равно мокрые.

Смешно сказать, но все эти неудобства кажутся мне в какой-то степени даже приятными: я так давно не бывал на южных морях! Я забыл, как зной выплавляет из самых костей остатки нашей северной унылой сырости; я забыл, как медлительно качаются пальмовые листья, источая истому; я забыл, как резки и бескомпромиссны блики солнца на поверхности соленой воды. Кажется, все краски жизни в одночасье вернулись ко мне на этой живописной трассе.

Дорога, какой бы долгой она ни была, никогда мне не надоедает. Я, конечно, немного устал. Я лег за полночь, а поднялся до рассвета. От жары и недосыпания время от времени начинают слипаться глаза. Но дорога за каждым из своих многочисленных поворотов являет новую и такую неповторимую красоту! Шоссе то стелется берегом, то карабкается вверх, вьется серпантином среди зеленых склонов. Слева то и дело открывается морская гладь, испещренная ослепительными бликами. Остановиться бы на очередном живописном повороте и немного пройтись пешком с фотоаппаратом в руках! Но я знаю, что стоит поторопиться, и экономлю каждую минуту драгоценного времени.