на ладонь и с любопытством уставилась на человека выпуклыми полусферическими глазами. Тонкие усики, увенчанные крохотными жемчужинами, потянулись к ладони, знакомясь с необычным запахом. Поняв, что здесь нет ароматного цветочного нектара, бабочка отчетливо фыркнула, недовольно взмахнув крыльями, слетела с ладони и пересела на ближайший цветок. Он оказался намного интереснее диковинного человека.

Эгирин и Аметрин негромко рассмеялись, очарованные красотой, и даже не заметили, как подошли ко второй стойке, на которой стояла статуэтка с изящной жемчужной ветвью, похожей на гроздь винограда. Жемчужины загадочно сверкали и манили к себе.

Друзья остановились и посмотрели в глаза друг другу.

– Ну что? – спросил Аметрин. – Ты не передумал? Ты пришел первым и можешь пойти дальше, я не буду препятствовать. Все по справедливости.

– Я не передумал. А ты?

– Ну а я тем более. Но опять же, если ты не против.

– Да хватит уже расшаркиваться друг перед другом! – не выдержал Сардер.

Земной правитель подал голос впервые за время финала. Тревога за внука снедала его. К ней примешивались растерянность и растущее недоверие к Эссантии, которая устроила такие испытания.

– Да! – подхватили зрители. – Что за телячьи нежности?! Это же поединки, а не школа вежливости!

– Только после вас. Нет, что вы, это я после вас, – два остряка на трибунах разыграли небольшую сценку.

Пиритти и Пироппо сжали кулаки, собираясь броситься на обидчиков, но трибуны вновь загудели, и братья отвлеклись. В центре площади Эгирин крепко обнял Аметрина и, развернув его, подтолкнул к следующей двери:

– Удачи, друг. Я болею за тебя!

– Спасибо, друг! – отозвался Аметрин и зашел внутрь.

Как только за ним захлопнулась дверь, Эгирин вернулся к стойке и осторожно взял статуэтку с жемчужной ветвью с постамента.

За ухом стало нестерпимо жечь. Эгирин прикоснулся к коже. Его пальцы нащупали какую-то припухлость. Осторожно проведя по ней, он понял, что это и есть символ жемчужного мага, такой же, как у деда. Крохотная ветвь, усыпанная жемчужинками, словно искрящейся росой. Гордость наполнила его сердце. Он смог! Смог, невзирая на страхи и сомнения! Подняв статуэтку высоко над головой, Эгирин громко прокричал:

– Ура!

Тут же в небо взлетели тысячи жемчужин, рассыпавшихся на множество крохотных перламутровых капель, которые драгоценным дождем пролились на трибуны. Следом появилась надпись, составленная из ракушек:

«Поздравляем жемчужного мага Эгирина с победой!»

– Ура! – трибуны подхватили победный возглас Эгирина.

Сардер вытер одинокую слезу, изо всех сил стараясь сдержать остальные, которые кипели в уголках глаз. Янтария плакала не стесняясь. Их внук, столько переживший за свою короткую жизнь, взял титул жемчужного мага в самых сложных поединках, которые им только доводилось видеть. Гордость, чувство облегчения от того, что испытания позади, затопили их с головой.

Сентария сияла, как жемчуг на статуэтке, Луна тоже не смогла сдержать слез.

Эгирин вышел из обители жемчуга через открывшуюся в стене арку и попал под шквал аплодисментов и поздравлений. Сев на трибуну рядом со счастливыми бабушкой и дедушкой, он кинул на Луну сияющий взгляд. Она ответила ему взглядом, полным восторга, теплоты и нежности.

Но времени на поздравления не было. Испытания продолжались. И не только для Аметрина. Не успела Луна прочитать напутствие Эссантии, как вновь исчезла. Вместе с ней пропала и Сентария.

Правители опять попытались броситься вслед за девушками, но были усажены на место силой Эссантии. Согласно ее воле, поединки продолжались.

Атмосфера над площадью изменилась. Небо заволокло тяжелыми свинцовыми тучами. Споря друг с другом, тучи злобно огрызались и плевались молниями. Зрители подняли воротники и втянули головы, пытаясь спрятаться от ледяного ветра. Ветру не понравилось такое отношение, и он начал свирепствовать еще сильнее, поднимая пыль и швыряя ее в людей. Драгомирцы заворчали, еще больше съежившись и нахохлившись. Завернувшись в куртки, они стали похожи на взъерошенных птиц, всеми силами цепляющихся за ветки-жердочки, чтобы ветер не унес их в неизвестность. Те, кто следил за поединками через зеркала, торопливо подхватили их и убежали с улицы, ставшей такой негостеприимной, в теплый и уютный дом. Укрывшись от ветра и злых туч, они с сочувствием смотрели на бедолаг, сидящих на трибунах. Тем негде было спрятаться. Но, несмотря на серость и холод, никто и не думал покидать свои места. Все понимали, что Эссантия таким образом указывает на серьезность момента. Последний кандидат вступил в борьбу за главный титул.

Увидев, что Луна и Сентария исчезли со своих мест, зрители замерли в предвкушении. Они не подозревали о нависшей опасности и ждали захватывающего зрелища.

Перед ними предстала обширная пещера, на пороге которой замер Аметрин.

Прежде чем войти, он внимательно осмотрел каменные своды и покачал головой. Вход в пещеру выглядел очень опасным, словно кто-то варварски выломал кусок камня из стены, раздробив его киркой или кувалдой. Своды ощерились каменными зубами и напоминали открытую пасть громадной акулы.

Аметрин нагнулся и кое-как протиснулся внутрь, зацепившись рукавом куртки за один из зубьев. Пытаясь освободиться, он неловко дернул рукой и почувствовал, как каменный зуб, словно острый нож, легко прошел сквозь ткань и вонзился в кожу. Охнув от неожиданности, Аметрин скинул куртку и увидел порез, сочащийся кровью.

– Ничего себе зубки у пещеры, – пробурчал он.

Оторвав от рубашки длинную полосу, юноша ловко перебинтовал руку и осмотрелся. У пещеры не было стен, потолка и даже пола. Аметрин оказался в центре пространства, наполненного магией. Невесомыми полупрозрачными нитями она клубилась повсюду, словно сахарная вата. Аметрин потрогал нити. Они, мягко пружиня, обхватили руку, словно вторая кожа, но при этом не касаясь тела. Аметрин усмехнулся и поднял вторую руку Нити четко обрисовывали каждый сантиметр, вплоть до массивного перстня участника на пальце.

Зрители, очарованные зрелищем, на минуту позабыли даже о свирепом ледяном ветре и злых тучах. Они завороженно следили за каждым движением молодого воина, словно попавшего в настоящую сказку.

Но сказка была недолгой. Нити начали темнеть на глазах. Не прошло и нескольких секунд, как Аметрин вместо пышной сахарной ваты оказался в центре черной паутины. В пещере задул ветер, и паутина мгновенно облепила тело. Аметрин стал срывать ее с себя, одновременно прорываясь сквозь окружавшие его слои паутины. Голыми руками он рвал нити, залеплявшие лицо. Они закрывали глаза, временно лишая зрения, нос и рот, мешая дышать, стягивали руки, не давая сопротивляться, и оплетали ноги, вынуждая стоять на месте. Издалека Аметрин был похож на насекомое, попавшее в сети коварного паука. Чувствуя, как паутина с каждым движением оплетает его все больше, он забился еще сильнее, тем самым увеличив сходство.

Зрители с правителями тревожно привстали. Еще немного, и черная паутина опутает Аметрина