– Например, выстрел? Нет. Но я почти все время находилась в другой части театра, а в здании хорошая звукоизоляция. Потом я искала выход за кулисы, а там целый лабиринт.

– Мадемуазель, у вас есть идеи, зачем кому-то понадобилось убивать месье Кантрелла? – спросил он.

Я покачала головой:

– Он казался хорошим человеком. Я думаю… – Я прервалась.

Мервель молчал. Я чувствовала на себе его взгляд и знала, что он хочет услышать продолжение.

В конце концов я сдалась. Не под его давлением, а от понимания того, что мои впечатления могут помочь ему найти убийцу.

– Как я говорила вам вчера, я не очень хорошо знаю этих людей, но у меня сложилось впечатление, что Джонни зациклился на Терезе. Он выглядел жутко расстроенным. Не только из-за ее смерти, но из-за того, что винил себя: он должен был отвезти ее той ночью домой. В ту ночь, когда ее убили.

Мервель кивнул, продолжая молча смотреть на меня.

Я снова смутилась. Вот черт.

– Ну… и есть еще кое-что.

– Я так и думал, – ответил он.

– Наверное, вы уже в курсе, – поспешно продолжила я. – Но здесь никто, похоже, не понял, что Тереза переехала. Или, по крайней мере, что она временно остановилась в другом месте. Даже Джонни, который должен был отвезти ее той ночью домой. Он не знал.

– С чего вы взяли, что она временно остановилась в другом месте, мадемуазель?

Я открыла рот, чтобы придумать какое-нибудь оправдание, но слова иссякли. Он смотрел на меня так, словно знал – знал, что я была там, рылась в квартире Терезы. Мои щеки вспыхнули под его проницательным взглядом. Проклятие.

– Мадемуазель Найт, вы были в квартире Терезы Лоньон?

– Вы же и сами уже догадались, – кивнула я.

– Да, мадемуазель, догадался. Я заметил, что вам потребовалось больше суток, чтобы доставить мне ее сумочку с ключами от квартиры. И книгу, которая не поместилась бы в сумочку. Теперь вы готовы это подтвердить, non?

Я молча смотрела на него, но, опять же, он уже знал. Он не сводил с меня взгляд, пока я не сдалась.

– Ладно. Да. Я там была. Мне стало любопытно. Я ничего не трогала. Но…

Он ждал, терпеливо и расслабленно, но в его глазах я читала раздражение.

Я залепетала, спеша с этим покончить. Я знала, что он рассердится.

– Пока я там была, в квартиру вошел кто-то еще. Тихо прокрался. Я успела спрятаться. Он меня не заметил и… забрал ее пистолет. Я видела пистолет, а после его ухода он пропал.

Да. Он злился. Я увидела вспышку ярости, но он ее быстро подавил.

– Вам очень повезло, мадемуазель. Действительно повезло. Мне нет нужды еще раз повторять, что в следующий раз так не повезет. – Наполненные гневом глаза цвета океана так уставились в меня, что я почувствовала в животе холодок.

Не в силах говорить, я кивнула. Я ждала, что меня еще раз отчитают, но этого не произошло. Инспектор встал и почти мягко проговорил:

– Позволите вызвать машину, чтобы вас отвезли домой, мадемуазель?

Я не знала, где сейчас Марк и сможет ли он уйти со мной, и кивнула.

Я подозревала, что увиденное в переулке я забуду не скоро, но мне все равно не терпелось отсюда уехать, оказаться дома и лечь спать. Долгий и напряженный день закончился самым ужасным событием, какое только можно себе представить. Мне больше не хотелось никого видеть и ни с кем разговаривать.

И только когда моя голова коснулась подушки, я вспомнила слова дедушки и дяди Рафа: кто-то получит пулю в голову.

Или в сердце.

Глава шестнадцатая

Я пыталась убедить себя, что не делаю ничего плохого, разыскивая «Ла Соль» в телефонном справочнике.

Тогда зачем я притащила справочник к себе в спальню, чтобы сделать это… тайком?

Мне было любопытно, что это за место. Это заведение посещали не только молодая француженка и полька, но и американский врач, талантливый актер и сотрудник посольства – и кто знает, кто еще из всей этой тусовки.

А еще я не знала, что такое кальян, и была заинтригована. Вряд ли это было жаргонное слово для обозначения проститутки.

Я нашла «Ла Соль» рядом с площадью Пигаль на Монмартре, недалеко от квартиры Терезы, в которой я побывала. Если бы я решила не тратиться на такси, то рядом находилась станция метро.

Я собиралась отправиться в «Ла Соль» сегодня днем и посмотреть, что это за заведение и как оно выглядит снаружи. О моих планах никто не знал, даже Джулия, так что не было нужды опасаться, что кто-то снова попытается меня сбить.

Я пообещала себе, что просто пройдусь по той улице, а если воспользуюсь такси, то и вовсе обернусь за час.

По субботам учеников у меня не было. Выходные Джулия обычно проводила с Полом, так что идти на рынок мы сегодня не договаривались. Еще не было и полудня – я спала беспокойно и рано встала, потом попробовала еще немного поспать, прежде чем мои дедушки встанут и начнут задавать вопросы о том, что произошло ночью.

Я не знала, как сообщить им о том, что убили еще одного человека, имеющего отношение к театру. Я боялась, что дедушка попросит меня остаться дома и не работать сегодня в гардеробе, а если бы он это сделал, я вряд ли смогла бы его ослушаться.

Поэтому я решила, что будет лучше, если дедушка и дядя Раф не увидят меня до тех пор, пока я не вернусь с площади Пигаль. Я взглянула на часы у своей кровати и увидела, что как раз около полудня. Я могла вернуться к двум часам – даже раньше, если взять такси.

Я надела пальто, а когда достала перчатки – по одной из каждого кармана, на пол выпали какие-то бумажки. Я наклонилась их поднять, слегка поморщившись из-за больного колена, и нахмурилась. У меня в руках оказался сложенный листок бумаги, а также квитанция о получении пальто из театра, которая, как я знала, лежала в сумочке Терезы. Но что это за бумажка?

Мне потребовалось всего мгновение, чтобы осознать, что произошло. Когда вчера я попала на велосипеде в аварию, мои вещи разлетелись во все стороны. Люди собирали их и передавали мне, а я не глядя запихивала в карманы, в том числе квитанцию и эту бумагу, которая сильно помялась в кармане. Я догадалась, что это закладка из книги Терезы «Десять негритят». Других вариантов просто не было.

Я могла бы ее