Кончику пениса почти сразу стало холодно, он стряхнул его еще один, последний раз и в отчаянии рухнул обратно в постель.

На следующее утро Митчелл взвалил на плечи рюкзак и спустился с ним по лестнице в холл, заплатил за номер и вышел. Позавтракал он кофе и печеньем, которое к нему прилагалось. План его был еще раз попробовать поселиться в общежитие, а если не выйдет, переночевать на полу у Клер. Однако, добравшись до ее дома, он увидел Ларри, сидящего на ступеньках. Рядом с ним стоял его рюкзак. Он, как могло показаться, курил сигарету.

— Ты же не куришь, — сказал Митчелл, подойдя к нему.

— Начинаю. — Ларри несколько раз затянулся сигаретой в порядке эксперимента.

— Что это ты с рюкзаком?

Ларри пристально, не отводя взгляда и не моргая, посмотрел на Митчелла своими голубыми глазами:

— Мы с Клер поссорились.

— Что случилось?

— Она решила, что ей, возможно, больше нравятся женщины. Точно не уверена. В общем, мы расстались, так что вот.

— Она тебя послала?

Ларри вздрогнул, почти незаметно.

— Она говорит, что не хочет «эксклюзивных» отношений.

Митчелл отвел взгляд, чтобы не смущать Ларри.

— Оно и неудивительно, — фыркнул он. — Тебя просто принесли в жертву.

— В каком смысле?

— Самец, одержимый сексизмом, и прочая фигня в этом духе.

— По-моему, Митчелл, это она тебя приняла за самца, одержимого сексизмом.

Митчелл мог бы возразить, но не стал. К чему? Он снова обрел друга.

Теперь они могли наконец начать свое путешествие.

На свое четырнадцатилетие, в ноябре семьдесят четвертого, Мадлен получила подарок от старшей сестры, Элвин, которая уехала учиться в университет. Сверток, пришедший по почте, был обернут в бумагу с психоделическим узором и запечатан красным воском, на котором виднелись очертания полумесяцев и единорогов. Мадлен как-то сообразила, что не надо открывать эту штуку в присутствии родителей. Поднявшись к себе в комнату и улегшись на кровать, она сорвала обертку и обнаружила внутри коробку из-под обуви, на крышке которой было черными чернилами выведено: «Набор на все случаи жизни для незамужней девушки». Внутри обнаружилась записка, нацарапанная до того мелким почерком, что казалось, будто пользовались шилом.

Дорогая сестренка!

Тебе четырнадцать лет, ты теперь СТАРШЕклассница, поэтому я решила: пора тебе узнать кое-что про СЕКС, чтобы ты не угодила, как сказал бы Идеал Отца, в переплет. На самом деле я вовсе не боюсь, что ты попадешь в переплет. Просто хочу, чтобы моей сестренке жилось ВЕСЕЛО!!! Так что вот тебе новенький, полный всяких полезностей «Набор на все случаи жизни для незамужней девушки», в котором имеется все, что нужно современной, чувственной женщине для полной самореализации. Парень к комплекту не прилагается.

С днем рождения!

Целую, Элли.

Мадди еще не успела переодеться, вернувшись из школы. Держа коробку одной рукой, другой она вытащила оттуда содержимое. Первый предмет, маленький, упакованный в фольгу, ни о чем ей не говорил, даже когда она перевернула его и увидела на лицевой стороне фигуру в шлеме. Прижав к упаковке палец, она почувствовала, что внутри находится нечто скользкое.

Тут до нее дошло. «О господи! — произнесла она. — О-го-спо-ди-не-мо-жет-быть!»

Подбежав к двери, она заперла ее. Потом, раздумав, отперла, побежала обратно к кровати и, взяв упаковку в фольге вместе с коробкой, отнесла их в ванную, где можно было запереться, не вызывая подозрений. Опустив крышку унитаза, она села на нее.

Мадлен никогда прежде не видела упаковку с презервативом, не говоря уж о том, чтобы держать ее в руках. Она провела по ней подушечкой большого пальца. От прикосновения к форме, подразумеваемой внутри, в ней всколыхнулись ощущения, которые она не могла толком описать. Скользкая среда, в которой плавал презерватив, одновременно отталкивала и вызывала интерес. Окружность кольца ее прямо-таки поразила. Раньше она не задумывалась в особенных подробностях о том, каких масштабов достигает эрекция у мужчин. До сих пор эрекция у мальчиков заставляла ее с подружками хихикать, упоминать о ней они по большей части избегали. Ей казалось, что однажды, во время медленного танца в летнем лагере, она почувствовала, как это произошло с мальчиком, хотя полной уверенности не было — это могла оказаться пряжка его ремня. По ее представлениям, эрекция была оккультным явлением, происходившим где-то вдали от нее, вроде того, как вспучивается горло у лягушки в отдаленном болоте или раздувается рыба фугу у кораллового рифа. Единственный случай эрекции, который Мадлен видела собственными глазами, произошел с лабрадором ее бабушки, Уайли: та штука грубо высунулась из своего мохнатого носка, когда пес неистово совокуплялся с ее ногой. Этого было достаточно, чтобы навсегда перестать думать об эрекции. Тем не менее тот образ, сам по себе такой отвратительный, не затмил того, что открылось ей в момент, когда она держала в руках презерватив. Презерватив был артефактом мира взрослых. Где-то за пределами ее жизни, за пределами школы существовала общепринятая система, о которой никто не говорил вслух, согласно которой фармацевтические компании Соединенных Штатов Америки производили профилактические средства, мужчины покупали их и надевали на пенис, и все это законным образом.

Следующие два предмета, которые Мадлен вынула из коробки, входили в новомодный набор, из тех, что выдавал автомат в мужском туалете, где Элвин — а скорее ее приятель, — видимо, и раздобыла его вместе с презервативом. Набор включал в себя: красное резиновое кольцо, утыканное вертлявыми ножками, с ярлыком «Щекотка по-французски»; игрушку-шутку из голубой пластмассы, состоящую из двух передвижных фигур, мужчины со вставшим членом и женщины на четвереньках, с рукояткой, которая, когда Мадлен подвигала ее туда-сюда, заставила полудюймовый штырек потыкаться в женщину по-собачьи; маленький тюбик крема «Без конца», который ей даже открывать не хотелось; и два полых серебристых шарика «Бен Уа», походивших, честно говоря, на шарики для пинбола (инструкция к ним не прилагалась). На дне коробки лежала самая странная вещь из всех — тонкая миниатюрная хлебная палочка, к которой был приклеен черный пух. Она была примотана клейкой лентой к карточке размером три на пять. Поднеся ее поближе к лицу, Мадлен прочла написанные от руки слова на ярлыке: «Член высушенный. Просто добавь воды». Она снова взглянула на крохотную палочку, потом на пух, а потом бросила карточку и воскликнула: «Гадость!»

Снова взять ее в руки она решилась не сразу, при этом касаясь того края карточки три на пять, что был дальше всего от пуха. Отведя голову назад, она снова изучила пух и уверилась, что это действительно лобковые волосы. Скорее всего Элвин, хотя, возможно, ее друга. От Элли вполне можно было ожидать подобного стремления к достоверности. Волосы были черные, курчавые, их состригли и приклеили к основанию хлебной палочки. Мысль о том, что это, возможно, лобковые волосы какого-то парня, вызвала у Мадлен отвращение и одновременно возбуждение. Хотя, наверное, волосы состригла у себя Элли, эта чокнутая. Ну и сестра у нее, смешная, ненормальная! Элли была в высшей степени странная, непредсказуемая, нонконформистка, вегетарианка, участница студенческого антивоенного движения, а поскольку Мадлен тоже хотелось быть такой же, она любила сестру и восхищалась ею (в то же время продолжая считать ее совершенно чокнутой). Она положила член высушенный обратно в коробку и снова взяла в руки пластмассовую парочку. Поводила рукояткой, наблюдая за тем, как пенис мужчины входит в согнувшуюся женщину.