солдат американцы часто убивали даже тогда, когда они шли к ним сдаваться с поднятыми руками, так как те нередко скрывали в одежде ручные гранаты. Первый сдающийся солдат шел без оружия, а второй обычно с гранатой, приводя ее в действие вблизи с врагами. Это было довольно частым явлением в конце войны.

Не лучше была участь японских солдат и офицеров, попавших в плен. Все пленные военнослужащие Японской империи в Северо-Восточном Китае, Корее и на других территориях должны были подвергнуться репатриации. Однако достаточно большая часть военнопленных, как это было сделано в европейской части СССР с немцами, которых отправили на восстановление разрушенного войной народного хозяйства, была привлечена по приказу И. В. Сталина к трудовой повинности в Советском Союзе.

Приказ не в последнюю очередь основывался на документах, разработанных руководством Японской империи, где говорилось, что личный состав японской армии, который к моменту завершения войны окажется в местах, занятых противником, будет демобилизован, а при невозможности возвращения на родину может привлекаться для работ победителями вместо репараций. Правда, в документах такая мера увязывалась с сохранением Советским Союзом нейтралитета с Японией. Часть японских военнопленных была замешана в военных преступлениях против китайского народа, в связи с чем была передана за совершенные злодеяния китайскому правосудию.

19 октября 1956 года 6-я статья Совместной декларации Союза Советских Социалистических Республик и Японии о восстановлении дипломатических отношений между странами это положение урегулировала. В декларации было зафиксировано, что стороны «взаимно отказываются от всех претензий, соответственно, со стороны своего государства, его организаций и граждан, возникших в результате войны с 9 августа 1945 года».

После войны японцы должны были работать в Средней Азии, в частности в Узбекистане и в непривычных для них природных условиях Дальнего Востока и Сибири. От болезней и обморожений из числа японских военнопленных в Сибири умерло большое число людей. Японский историк и этнограф Като Кюдзо в своей книге о японских военнопленных в Сибири упоминал о 45 тысячах своих соотечественников, навсегда оставшихся в сибирской земле. Но по данным Музея Юсюкан при милитаристском храме Ясукуни в Токио, погибших было около 60 тысяч человек или даже больше. Като Кюдзо попал под двойной идеологический пресс. Сначала его допрашивали следователи в НКВД, а затем уже на родине подвергли проверке с применением детектора лжи. Однако он, как и другие японцы, вернувшись из советских лагерей, не стал врагом Советского Союза. Причем многие из тех, кто возвратился на родину, вступив в ряды Коммунистической партии Японии, стали друзьями СССР.

Но поистине ужасной была в самом конце войны участь гражданских лиц японской национальности на территориях Северо-Восточного Китая, в районах, где они расселялись в Маньчжурии, к которым приближались с боями советские войска. Люди находились в полностью враждебном окружении местного коренного населения. Китайцы люто ненавидели всех подряд пришельцев из Японии. По словам Като Кюдзо, «японские войска в Маньчжурии составляли единое целое с жившим здесь гражданским населением – тоже японцами» и «последние считали, что раз они приехали на этот континент, то могут рассчитывать на защиту армии». Но все было наоборот. Японские военные и не думали о жизнях гражданских лиц и их имуществе. Напротив, в «лучших традициях феодальных времен» они предписывали мирным японским жителям совершать самоубийства, но ни в коем случае не сдаваться в плен на милость победителя.

Кстати, решение женщины по имени Асако совершить последний самоубийственный полет в Маньчжурии вместе со своим мужем-камикадзе, Танифудзи Тэцуо, о чем говорилось выше, было принято именно по причине нежелания ее оказаться в руках китайцев, попасть в плен или быть убитой врагами. Жизнь Танифудзи и его жены являет собой типичный образец феодальных семейных отношений, когда вместе в мужем должна была погибнуть его жена и вся семья. Впоследствии об этом рассказывал младший брат Танифудзи. История трагической судьбы супругов Танифудзи уже в наши дни была освещена кинокомпанией Asahi TV, которая сняла фильм, основывающийся на реальных событиях.

Много взрослых мужчин и женщин, а также и детей погибло, были разбиты многие семьи, множество японских малолетних жителей Маньчжурии осталось без родителей, лишившись какой-либо опеки на чужой территории, в иноэтничной и недружественной атмосфере. Одни японцы успели каким-то образом уехать на Японские острова, другие нет. В Японии люди, вернувшиеся из Маньчжурии, получили название «кю мансю кара но хикиагэся» – «репатрианты из бывшей Маньчжурии», «мансю иминдан (кайтакудан)» – «группы переселенцев из Маньчжурии» или просто эвакуированные люди – «хикиагэся».

В послевоенный период на незаселенных землях запада Хоккайдо для приехавших из Маньчжурии лиц японской национальности были выделены участки земли и построены там за счет государства дома. Однако большинство переселенцев не смогло адаптироваться к новым условиям. Живя в отдалении от других японских поселков и деревень в мало пригодном для них климате, ином по сравнению с прежним китайским континентальным, эти японцы покинули предоставленные им земельные территории и жилища, переехав в другие районы Хоккайдо или же вообще на остров Хонсю, а также южную часть Японских островов. К тому же и отношение к беженцам из Маньчжурии со стороны многих японских жителей Хоккайдо было не всегда одинаковым, чаще всего – отрицательным. Особенно негативно жители острова воспринимали тех людей, которые, бежав из Северо-Восточного Китая, бросили там своих детей на произвол судьбы, обрекая их практически на гибель. Один японец, житель острова Хоккайдо, рассказывал мне, что через несколько лет после войны женщина, оставившая своего сына в Маньчжурии (об этом многие японцы из окружения этой женщины знали и постоянно говорили), предложила ему, тогда еще четырехлетнему ребенку, конфету в качестве угощения. Он, информированный о этом ужасном факте от своих родителей и родственников, с презрением и даже злобно, как он сам говорил, от подарка такой особы отказался.

С завершением войны и актом безоговорочной капитуляции началась эпоха новой Японии, без имперских милитаристских амбиций и завоеваний. Все, что во второй половине XIX и XX столетии было приобретено с помощью военной силы, ценой множества человеческих жизней, огромных усилий и напряжения, оказалось напрасным. Япония потеряла все завоеванные территории и вернулась к концу феодальных времен эпохи сёгунов Токугава, когда страна находилась в состоянии самоизоляции от другого мира. Проигрыш в войне снимает все вопросы о ранее полученных и завоеванных землях и территориальных претензиях к другим государствам. Тяжкое поражение превратило мощную Японскую империю в обычную страну Восточной Азии, и к этому нужно было привыкнуть.

Весьма трудно было после войны простому населению Японии. Люди нуждались в жилье, продовольствии, одежде и обуви, во многом самом необходимом для жизни. Но внутренняя дисциплинированность и организованность японского народа, выработанная в течение