— Не уйду без Облака… Лучше замёрзну …

Барбацуца посмотрела на Лоскутика, кивнула и вдруг тихо улыбнулась.

«Улыбается!.. — не поняла Лоскутик. — Улыбается — сейчас?»

— А ну убирайся отсюда! — зарычал начальник королевской стражи, грубо хватая Лоскутика за плечо.

Но, видно, плохо он знал Барбацуцу.

Барбацуца подскочила и с размаху надела ему на голову пустое ведро. Кулаком изо всех сил стукнула по донышку, и оглушённый начальник королевской стражи, кроткий, как ягнёнок, уселся на пол.

— Скорей! — крикнула Барбацуца Лоскутику.

Лоскутик в отчаянии оглянулась по сторонам.

И вдруг, в наступившей тишине, ей послышался негромкий храп и сонное посапывание.

Она изо всех сил навалилась на тяжёлый кусок льда, откатила его в сторону, принялась раскидывать ледяные глыбы, сваленные одна на другую. Из её пальцев сочилась кровь, но она не обращала на это внимания.

В самой глубине она увидела кусок льда, очень странный на вид.

Он был похож на часы. На очень старинные часы с обломанными стрелками.

Лоскутик наклонилась над ним. Она услышала слабый стон.

— Нашла! — вне себя от радости прошептала Лоскутик.

— Лентяйка! —завопила Барбацуца. — Все кишки мне заморозила!

Лоскутик прижала к себе ледяные часы. Ссыпала в карман передника ледяные стрелки и вывалившиеся из часов прозрачные колёсики и пружинки.

Барбацуца бросила ей на плечи свою шаль, прикрыла ледяные часы. Сдёрнула с головы начальника королевской стражи его необыкновенный шлем. Не глядя, накидала полное ведро льда.

Начальник королевской стражи, ничего не соображая, послушно побрёл за ними, качаясь и стукаясь плечами о стены на узкой лестнице.

Около погреба стражники складывали кучами пушечные ядра. Они с трудом удерживали их жирными пальцами. Губы и щёки у стражников масляно блестели.

А жареные утки, индюк и поросёнок бесследно исчезли.

— Опять голубей не накормила, бездельница, лентяйка! — страшным голосом закричала Барбацуца. — Марш домой!

Лоскутик бросилась бегом по дорожке.

Барбацуца подхватила с земли камень и швырнула Лоскутику вдогонку. Но камень почему-то полетел совершенно в другую сторону.

Лоскутик поплотней закрыла шалью Облако.

По её животу текли ледяные струйки. Солнце жарило вовсю, но Лоскутик тут же промёрзла до костей. Она испугалась, что холод доберётся до её сердца и оно перестанет биться.

Облако становилось всё легче. Оно шевельнулось, сонно вздохнуло, потом начало сладко зевать, потягиваться.

Вдруг Лоскутик почувствовала холод вокруг шеи — это Облако выпростало руки из-под шали и обняло её.

Лоскутик робко подошла к высоким чугунным воротам. Разомлев от жары, привалившись к воротам, сидели Рыжий Верзила и Рыжий Громила.

— Стой! — крикнул Рыжий Громила.

— Брось… — вяло пробормотал Рыжий Верзила.

— Она что-то прячет под шалью, — подозрительно заметил Рыжий Громила.

— Это барбацуцына девчонка. Не связывайся с ней. Послушайся доброго совета, — с трудом разлепив залитые потом веки, лениво сказал Рыжий Верзила.

— Что у тебя под шалью? — зарычал Рыжий Громила.

— Оставь девчонку в покое… — зевнул Рыжий Верзила, снова закрывая глаза.

Рыжий Громила за плечо притянул к себе Лоскутика. Он сунул руку ей под шаль и тут же выдернул.

— Ну и холодище! — воскликнул он с удивлением. — Ничего там нет, а холодно, как в животе у лягушки!

Лоскутик быстро проскользнула в ворота.

Она пересекла площадь Одинокой Коровы и знакомыми улочками побежала к дому Барбацуцы.

Там с беспокойством и нетерпением её ожидали Вермильон, Сажа и жаба Розитта.

Глава 24

Что может случиться, если нечаянно наступить на лимонную корку

Барбацуца с торжествующим видом заявилась на кухню с полным ведром льда.

Две скромные румяные девушки внесли бидон с молоком.

Барбацуца ударила ногой по ведру, ведро опрокинулось, лёд рассыпался по полу.

— Вы сошли с ума, дорогая Барбацуца! — в испуге воскликнул главный повар. — Что вы делаете? Молоко опять скиснет!

— Не скиснет, — загадочно сказала Барбацуца. — Думаешь, молоко глупее тебя? Нет, милый, ему достаточно знать, что на кухне есть лёд.

И действительно, на этот раз молоко и не подумало скиснуть.

Густой белой струёй оно потекло в кастрюлю. Барбацуца вскарабкалась на табуретку.

Никогда ещё она не варила манную кашу с таким вдохновением.

Повара и поварята испуганно прилипли к стенам.

В клубах пара лицо Барбацуцы то сжималось, то растягивалось.

Как бешеная вертелась в руках поварёшка.

Барбацуца даже что-то напевала. Это было потрясающе. Никто никогда не слышал, чтобы она пела.

Как ты уже знаешь, мой читатель, троюродный брат главного повара был начальником королевской стражи. Но у главного повара имелся ещё двоюродный брат. Этот двоюродный брат был морским разбойником.

Главный повар, слушая песню Барбацуцы, даже струхнул немного. Эта песня живо напомнила ему самую кровожадную песню пиратов.

— Каша готова! — воскликнула Барбацуца и швырнула в угол поварёшку.

О, какая это была каша! Она напоминала крем, взбитые сливки, горячее мороженое, морскую пену — всё, что хотите, только не обыкновенную манную кашу.

Барбацуца в изнеможении сползла с табуретки.

Главный повар под руку довёл её до двери, и Барбацуца отбыла к себе домой.

— Я должен попробовать мой сладкий соус, — усталым, но успокоенным голосом сказал главный повар. — Не слишком ли он взволнован…

Он направился к плите, где в кастрюльке кипел и загадочно булькал сладкий соус.

Но беда может случиться с каждым. Даже с главным поваром. И где угодно. Даже на совершенно безопасном пути к плите, где в кастрюльке кипит сладкий соус.

Итак, повар не сделал и трёх шагов, как, наступив на что-то ногой, с грохотом растянулся на полу.

— Кто это подстроил? Кто хотел, чтобы я упал? — зарычал он, с трудом вставая на ноги и держа в руке половинку выжатого лимона.

В кухне стало тихо.

Только сковородки и кастрюли беспечно о чём-то своём болтали на плите.

— Я знаю! — неожиданно пискнул самый маленький поварёнок. Звали его Перецсоль. Он ещё ничего не умел делать. Он только подавал поварам перец и соль, когда они были им нужны. Перецсоль пискнул: «Я знаю!» — и тут же пожалел об этом.

Все на него посмотрели. От страха маленький Перецсоль весь сжался. Если бы он мог, он спрятался бы в свой собственный поварской колпак, который был больше его самого.

— Говори!

— Это та старушка, которая варила манную кашу! — прошептал несчастный Перецсоль.

— Барбацуца?