обучен. Маршрут «Бубенцы — Питерская квартира» он освоил со второго раза. Удобно конечно. Если правильно встать и подготовится… четыре щелчка с небольшой пролонгацией… и ты у собственного подъезда. И наоборот! Просто обалдеть…

* * *

— Караул, ограбили! — кричит на перроне Московского вокзала модная тётка.

Только что какой-то злодей выхватил у неё из рук дорогую сумку и уже подрывается с ней на выход.

— Вот ваша сумочка, гражданка, — возвращает ей её имущество случившийся рядом мужчина лет сорока в синей олимпийке и с тростью с серебряным набалдашником в виде головы пуделя, — В толпе держите крепче!

А злодей со сломанной в нескольких местах челюстью без сознания уже лежит на асфальте. Рядом с ним выпавшая у него из левой руки небольшая треугольная вытянутая двухсторонняя заточка. Удар по лицу тяжёлой тростью наотмашь беспощаден.

* * *

Валера очень хорошо помнит тот день, когда под колёсами «Москвича» пьяного партийного бонзы на его глазах погибает отец, а мать становится инвалидом, от потрясения напрочь сорвав синусовый ритм сердца. Аритмия, так это называется. Малейшее волнение или физическая нагрузка… и ей становится плохо. Так рано и уходит, оставив их с сестрицей круглыми сиротами на белом свете. Поэтому когда Валера собирается в 1985-й, он берёт с собой сосуд с вязкопластичной субстанцией Иоанна Иерусалимского. И готов спасать родителей так же, как и Жан де Ла Валетт своих детей — Бартоломео и Изабель.

Не приходится… Всего-то на пять минут задерживает отца у калитки и всё идёт по-другому. Да и Слава Богу!

* * *

А вот на Невский проспект Валера едет… И сидит там с тростью в припаркованной машине. И то что он там видит через тридцать лет… и весело и радостно.

Вокруг сплошная экология, винтаж и ретро как фетиш и контрапункт бытия! По середине Невского проспекта едут электролимузины вперемешку со степенно движущимися верховыми, а то и с великолепными самобеглыми колясками и лаковыми каретами для продвинутых, а-ха-ха! И эти продвинутые разодеты в сюртуки, рубахи с кружевными жабо и манжетами, в шелковых жилетах и чулках. И все в цилиндрах, котелках и с тросточками… А женщины — в разноцветных «польских» платьях до щиколот со стомаками, фишю и в туфлях с пряжками. Новая мода! Она вернулась! Очень красиво и стильно! На Невском как всегда… весело, шумно и солнечно.

Но вот через пятьдесят лет… А нет через пятьдесят лет никакого Невского проспекта… И Питера нет… А есть мёртвая постапокалиптическая картина. Видимо эпицентр атомного взрыва приходится на Гостиный двор. Вместо него кратер, заполненный чёрной водой. Некоторые дома вокруг разрушены только наполовину и что-то… или кто-то… рядом с ними шевелится.

Не-е-ет! Только не это! На-а-а-зад, сразу в сентябрь 2015-го!

КЛАЦ!

— Шеф! Свободен⁈ На Чапыгина, к Телецентру! Ага, как раз к концу новостей успеваем…

* * *

Ладно, уже можно расслабится. Всё и все на месте. Артефакты безвозвратно уехали на полгода назад, а корзина с флоринами и манускрипты в шкафу греют душу. Ну и хорошо. А что там через пятьдесят лет будет, пусть теперь уже Мать мира Изабелла Ивановна Гасконцева со своим единоутробным братцем Варфоломеем Ивановичем Гасконцевым разбирается. Теперь у них для этого всё есть. Авось не допустят атомной войны!

А завтра суббота и к обеду из Питера приедет Элла. Надо попросить деда Илью спроворить баньку на вечерок. У него это так хорошо получается… Главное телефон в доме оставить, чтобы ещё какой-нибудь обломщик, типа, товарища полковника, не позвонил в самый такой момент… как в прошлый раз.

А в воскресенье уже домой, в Питер. Пора!

Дверь в комнату тихонько скрипит…

— О-о-о, Валерочка! Ты дома⁈ А как это ты так мышкой мимо нас прошмыгнул? Я и не заметила! Иди в кухню, отец зовёт… Его Илья Николаевич опять в шахматы выставляет, а он не знает чем ходить. Чтоб ты подсказал… Ещё Элла твоя звонила, спрашивает, сколько чего привезти завтра из продуктов. А я ей… ничего не надо, доча, всё у нас есть. Если что, отец заведёт «Ниву» и сами съездим в магазин в Опочку, чай ещё в силе.

«Ма-а-ама⁈ Жи-и-ивая! — Валера молча пялится на мать и вытирает тыльной стороной ладони мгновенно вспотевший лоб, — Старенькая уже… Но живая! И отец… В шахматы! Ура! Всё у меня получилось!»

Кто не без греха…

OWN: The Oprah Winfrey Network. Шоу Опры Уинфри с участием Изабель Гаскони — исполнительного директора UNFPA, фонда ООН в области народонаселения.

О: — Давай, садись там! Какая же ты красавица, дай тобой полюбуюсь! Как мне тебя называть? Изабель или официально, доктор Гаскони?

И: — Ну конечно Изабель! Доктор я только для мужчин в кабинетах ООН, а-ха-ха!

О: — Изабель! Ты не представляешь, как ты вдохновила и воодушевила миллионы и миллионы женщин во всём мире. Это твоё «Женщина имеет право сама решать, когда и сколько иметь детей!», «Женщина равный член общества!». Подобное слышали и раньше, но ты первая в мире, кто от слов перешёл к делу. И теперь все женщины ставят твои портреты дома рядом с иконами, называя тебя не иначе как «Мать мира» или «Святой Грааль», а мужчины встают в очередь, чтобы иметь возможность работать на тебя. Расскажи, каково это быть Матерью мира? Как это тебе удалось! Хотя итак все знают… деньги!

И: — И деньги тоже! Но вообще, это более романтичная история…

О: — Ну расскажи уже… Мы в прямом эфире и редактор подсказывает, что у нас сейчас почти миллиард телезрителей по всему миру. Уверена, что в большинстве это телезрительницы, а-ха-ха!

И: — Вы уже конечно знаете, что наша семья Гаскони ведёт свой род от рыцарей Мальтийского Ордена, которые вместе с другими крестоносцами участвовали во всех Крестовых походах, освобождали Святую землю, бились с сарацинами на Родосе и Мальте. Это волшебное романтическое время замечательно описано у Вальтера Скотта и других потрясающих писателей.

О: — О, да! Все мы в детстве читали «Айвенго», «Парцифаль», «История Грааля»… А некоторые романтичные дамочки, типа, меня, и не только в детстве… а-ха-ха!

И: — Так вот! В них в том числе рассказывается, как «бедный» рыцарь Годфри Бульонский с небольшой группой единомышленников раскопал на месте Иерусалимского храма сокровища иудейских первосвященников — золото и артефакты. Они и легли в основу капитала Ордена Храма, который он