А мы ее подождем, подумал Дик Тёрнквист.

В телефонной трубке репортер из «Реджистера» заканчивал свое интервью:

– Спасибо, что поговорили со мной в такой трудный момент. Последний вопрос: что вы, как близкий друг Тома, думаете о случившемся?

Адвокат ответил вполне правдиво:

– Знаете, не верится, что это правда.

Утром 2 декабря Бернард Сквайрз позвонил Кларе Маркхэм в Грейндж, чтобы узнать, сообщили ли продавцам Симмонсова леса о его щедром предложении.

– Но прошло всего три дня, – возразила она.

– Вы с ними даже не говорили?

– Я звонила, – соврала Клара. – Сказали, что мистер Симмонс в Лас-Вегасе. Его сестра в отпуске на островах.

Бернард Сквайрз заметил:

– В Лас-Вегасе есть телефоны, это я точно знаю.

Обычно Бернард не был столь нетерпелив, но Ричарду

«Ледорубу» Тарбоуну срочно требовалось произвести тайное изъятие с пенсионных счетов профсоюза. Причину этой семейной необходимости Бернарду Сквайрзу не сообщили, а он подчеркнуто выказал отсутствие любопытства. Но поскольку покупка недвижимости во Флориде была решающей в отмывании денег, Ледоруб проявил личную заинтересованность в продвижении дела. Ничего этого Бернард Сквайрз Кларе Маркхэм откровенно поведать не мог. Она сказала:

– Я постараюсь снова связаться с ними сегодня утром. Обещаю.

– А других предложений нет? – поинтересовался Бернард.

– На обсуждении – ничего, – сказала Клара, что было чистейшей правдой.

Как только человек из Чикаго повесил трубку, она набрала номер в Корал-Гейблз, который оставила Джолейн. Регистратор мотеля сообщил, что мисс Фортунс с другом выехали.

Тогда Клара Маркхэм с крайней неохотой позвонила поверенному, который занимался имуществом покойного Лайтхорса Симмонса. Она выложила предложение пенсионного фонда на сорок четыре акра в предместьях Грейнджа. Поверенный сказал, что три миллиона кажутся вполне справедливой ценой. Он, похоже, был уверен, что наследники с радостью на нее согласятся.

Клара тоже была в этом уверена. Ей было неудобно перед подругой, но бизнес есть бизнес. Симмонсов лес будет потерян, если только Джолейн не поможет чудо.

Когда часом позже телефон Бернарда Сквайрза зазвонил, тот подумал, что это, наверное, Клара Маркхэм с хорошими новостями. Но это была не она. Это был Ричард Тарбоун.

– Меня достало это дерьмо, – заявил он Сквайрзу. – Живо поднял жопу и поехал во Флориду.

И Сквайрз поехал.

Они покинули «Комфорт-Инн» вскоре после визита Моффита. Агент прибыл прямо из квартиры подонка. По его сжатым губам сразу стало ясно – билета нет.

– Черт! – сказала Джолейн.

– Кажется, я знаю, где он.

– Где?

– Он спрятал его в резинку. Этот, в камуфляже.

– В резинку? – Джолейн прижала стиснутые кулаки ко лбу, стараясь сдержать тошноту.

– В «Троянце», – добавил Моффит.

– Спасибо. Я все поняла.

– Он наверняка носит его где-то на себе.

– В бумажнике, – предположил Том Кроум.

– Да, вероятно.

Моффит сухо рассказал им про обыск у Бодеана Джеймса Геззера – антиправительственные плакаты и наклейки на бампер, оружейные журналы, грызун, презервативы в мусорной корзине.

– И что теперь? Как нам найти билет? – спросил Кроум.

– Дайте мне неделю.

– Нет, – покачала головой Джолейн. – Я не могу. Время уходит.

Моффит пообещал заняться всем, как только вернется из Сан-Хуана. Ему нужно было давать свидетельские показания по наложению ареста на имущество – нелегальные китайские автоматы, провезенные с Гаити.

– Я разберусь с этими типами, когда вернусь. Остановлю на дороге, обыщу со всем пристрастием. Пикап тоже проверю как следует.

– Но если…

– Если его там не окажется, то… черт, я не знаю. – Моффит, стиснув челюсти, уставился в окно.

– Сколько тебя не будет?

– Три дня. Четыре максимум.

Моффит вручил Джолейн лотерейные билеты, извлеченные из ящика с носками Бодеана Геззера.

– На субботний вечер, – сказал он. – На всякий случай.

– Очень смешно.

– Слушай, бывали вещи и позагадочнее.

Джолейн сунула билеты в сумочку.

– Кстати, Том покойник. Завтра об этом напишут в газетах.

Моффит озадаченно взглянул на Кроума, тот пожал плечами и добавил:

– Долгая история.

– Убит?

– Предположительно. Мне бы хотелось пока все так и оставить. Не против?

– В жизни тебя не видел, – ответил Моффит. – А ты – меня.

Уже в дверях Джолейн сердечно обняла агента БАТО:

– Спасибо за все. Я знаю, ты рисковал.

– Забудь.

– Все в порядке? Уверен?

– Никаких проблем. Но там теперь бардак – Геззер поймет, что это была не просто трусливая кража со взломом.

Как только Моффит ушел, они начали собираться. Кроум настоял. Адрес грабителя был у него в блокноте – которым, по словам Джолейн, Том ни разу не воспользовался.

Первое официальное собрание Истых Чистых Арийцев проводилось при свете фонарей на пустой арене для петушиных боев. Началось оно с обсуждения званий – Бод Геззер сказал, что военная дисциплина немыслима без строгого указания рангов. Он объявил, что впредь к нему следует обращаться «полковник».

Пухл возразил:

– Мы ж равноправные партнеры, – заявил он. – Ну кроме вот этого. – Имея в виду пацана, Фингала.

Бод предложил Пухлу звание майора, которое, по его заверению, было на уровне полковника. Пухл обдумывал это между глотками «Джека Дэниэлса», купленного (вместе с пивом, газом, сигаретами, стейками на косточке, луковыми кольцами и замороженным чизкейком) на деньги, похищенные у молодого колумбийского биржевого брокера.

Майор Пухл звучало не особо изящно, подумал он. Майор Гиллеспи – вроде недурно, но Пухл психологически не был готов вернуться к своей фамилии.

– Ну ее нахуй, всю эту тупость, – пробурчал он.

Фингал поднял руку:

– А можно мне быть сержантом?

Бод кивнул:

– Читаешь мои мысли, сынок.

Пухл поднял бутылку со спиртным:

– А можно мне быть Клинтоном? Пожалуйста, полковник Геззер, сэр. Ну пожа-а-алуйста?