стряхнуть с себя какой-то невидимый груз, кашлянул и, бросив несколько растерянных взглядов на рыцарство, произнес:

– Если, по мнению собравшихся мудрых людей графства, ты можешь держать Фландрию и Фризию по чести, мы все согласимся и прекратим волнения! Если же окажется, что ты человек недостойный, который не блюдет ни веру, ни закон, коварный, вероломный, то уйди с миром и дай нам самим выбрать человека способного среди тех, кто имеет право на графство по крови!..

Филипп не успел схватить его за руку, настолько Гильом резко вскочил с трона и в один прыжок оказался возле говорившего. Пэр испуганно попятился.

Клитон снова усмехнулся и, глядя на него немигающим взглядом, словно удав на кролика, спокойным и ледяным голосом сказал:

– Ты ведь рыцарь? Не так ли?.. – Пэр закивал головой, продолжая пятиться назад, и хотя он был поистине исполинского роста и телосложения, он сутулился и съеживался, боясь силы и энергии маленького Гильома. – Ты знаешь, что мы все рождаемся равными, и только оммаж делает среди нас различия, ставя одних сюзеренами, а других вассалами! Так?! – Пэр согласно кивнул головой. – Тогда я отвергаю оммаж, который ты мне принес тогда на поле возле Гента! Я вновь становлюсь равным тебе! – рыцарство загудело, предчувствуя кровавую развязку. – Я вызываю тебя на судебный поединок, ибо право на моей стороне! Все, что я сделал в графстве, я сделал по праву и разумению!

Гильом сорвал с себя графскую цепь и бросил ее на каменные плиты пола.

– Все! Я готов!

Пэры испугались и попятились к стене зала.

– Ты же обещал нам жизнь в любом случае?! – испуганно завопил родин из них. – Мы всего лишь парламентеры и просто передали тебе слова народа Фландрии!..

Филипп сбежал вниз, поднял цепь с пола и протянул ее Гильома, резко повернул к парламентерам голову и произнес:

– Через семь дней! На поле возле Ипра! Граф прибудет туда! А теперь… – он плюнул им под ноги. – Пошли вон отсюда! Я-то клятвы никакой не давал и могу прикончить вас за милую душу! Во-о-он!..

Парламентеры убежали из зала, словно побитые псы.

– Мессиры рыцари! – Клитон зычно крикнул собравшимся. – Мне бросили публичный вызов! Кто не желает идти со мной до победы или смерти – может сегодня же уехать из Фландрии! Если вы со мной, сеньоры, тогда послезавтра мы выступаем на Ипр!..

Филипп вышел чуть вперед и громко прибавил:

– Мессиры! Можете расходиться, но замок, и пределы города прошу не покидать!..

Гильом пошел и молча сел на трон. Когда все ушли и они остались вдвоем, Клитон поднял глаза на Филиппа и спросил:

– Почему Ипр?..

Филипп понял, что Гильом все еще подозревает своего кузена-бастарда в неверности, поэтому и удивляется столь странному месту встречи с восставшими.

– Просто так! Он ближе к Брабанту, Лотарингии и Эльзасу… – произнес он и с ужасом понял, что только что сам дал ответ на вопрос графа. – Господи! Эльзас!..

Клитон посмотрел на него с удивлением:

– Ты чего это, а?..

Филипп помрачнел и ответил:

– Я понял, Гильом, почему именно Ипр они выбрали местом встречи… – он присел на корточки возле Клитона, пожил ему руку на колено и сказал. – Там будет избран новый граф Фландрии…

– Ну, уж нет… – Гильом сделался багровым от гнева. – Пока я жив…

– Я молюсь каждый вечер, чтобы ты, мой сюзерен и друг, жил вечно. – Грустно улыбнулся в ответ Филипп. – Ипр расположен ближе всего к Эльзасу. Тьерри, наверное, уже там…

– Эта тварь?!.. – Клитон скривился и плюнул на пол. – Раздавлю их, как мух!..

Филипп сокрушенно покачал головой:

– Мы придем туда вместе с тобой, возьмем епископа Нуайона и пошлем гонца к архиепископу Реймса, он наверняка успеет подъехать! Мы придем, как они и просили, без оружия и смиренно выслушаем их требования и претензии…

– Никогда! – Гордо ответил граф. – Никогда я не пойду на уступки черни и мятежникам. Я вздерну их на крепостных стенах Ипра! Я пройдусь огнем и мечом по Фландрии, перетряхну ее, словно старую перину, залью реками крови, но заставлю их уважать волю их сюзерена и не позволю им даже мечтать о том, что они могут сами себе избирать графа!..

– Гильом, одумайся… – спокойно сказал Филипп. – Прошу тебя.

– Нет. – Уже спокойным голосом ответил Клитон. Он смущенно посмотрел ему в глаза и спросил. – Ты, надеюсь, со мной?..

Филипп обнял его, крепко прижал к себе и, встряхивая, ответил:

– Ты еще сомневаешься! Вот разбойник! Я всегда буду с тобой, мой герцог…

Гильом вырвался из его объятий, крепко сжал его руку и, заглядывая в глаза, тихо спросил:

– Поклянись, что исполнишь одну мою просьбу…

– Любую, мой герцог. – Улыбаясь, ответил Филипп де Леви. – Проси, нет! Требуй!..

Клитон стушевался и, отведя глаза, сказал:

– Если, не дай Бог, со мной что-нибудь случится… – Филипп раскрыл рот, чтобы возразить, но Гильом приложил руку к его рту и продолжил. – Всякое может случиться.

– Не будет такого! – Филипп начал злиться, ему не нравилось настроение, с которым говорил Клитон. – Пока я с тобой, ничего такого не будет!..

– Спасибо, друг мой и брат… – Гильом как-то тоскливо посмотрел на своего товарища. – Обещай мне, что сделаешь все возможное и невозможное, чтобы вырвать моего отца из темницы, куда засадил его младший брат-иуда!..

– Клянусь, что вызволю герцога Робера Куртгёза из застенка и поведу его к трону Англии по праву рождения!.. – Филипп твердым голосом произнес слова клятвы.

– Он ведь еще не совсем стар. – Грустно и с нежностью сказал Клитон. – Может еще женится и обзавестись наследником…

– Эй! Не говори так! Ты разбиваешь мне сердце! – Филипп схватил его за плечи и с силой стал трясти, пытаясь привести в сознание и отогнать мрачные мысли, невесть откуда появившиеся в голове Гильома Клитона. – Ненавижу тебя в таком состоянии! Очнись! Где тот герой, что опрокидывал соперников вместе с их декстриерами на ристалищах?!

Гильом засмеялся, его глаза снова наполнились прежним задорным блеском и отвагой, присущей ему с рождения.

– Мы еще покажем им! Верно? – произнес он.

– Не то слово, герцог! – Филипп обнял Гильома. – Не то слово…

Они так и стояли молча, обняв друг друга.

ГЛАВА XIX.    Фландрия в огне.

Ипр. 25 февраля 1128г.

Конница, усиленная арбалетчиками, разбила лагерь в одном лье севернее города. Жан де Бриенн, как всегда, суетился и носился на своем рыжем першероне среди колонны арбалетчиков, выкрикивая команды и подгоняя отстающих.

Филипп вел тяжелую конницу – всего лишь двести рыцарей, но и этого было достаточно, чтобы сокрушить любого врага.

Гильом