class="p1">Через минуту рядом с Чагиным на землю упал длинный мощный фонарь и взяв его в руки, Петька нажал на кнопку, освещая закрытую задницей трактора стену.

— Хм… — выдохнул Петька, когда фонарь осветил провал.

Дыра под трактором вела в заваленный подвальный этаж, где, по рассказам, был бой спецназа службистов с сектантами, после которого случился разрыв.

Недолго думая, Петька, еще сильнее припав к земле, пополз в сторону лаза, держа перед собой включённый фонарь.

Когда он дополз до провала, то сначала осветил его своим фонарём и не заметив ничего подозрительного, протиснулся внутрь.

Запашек внутри был не очень. С момента ужасного происшествия, он, скорее всего, был первым и единственным человеком, который оказался в подвале обрушившегося здания.

Снова поводив фонарем из стороны в сторону, Петька, морщась от скверного запаха, сделал первый робкий шажок вперед, за ним следующий и еще один.

Так он и продвигался вперед, вырывая из тьмы всё новые и новые детали подвала, пока не услышал еле заметный шорох.

— Наверное крысы, — подбадривая сам себя, прошептал Чагин. — А ну брысь!

После этих слов внутри у Петьки все оборвалось, потому что, вместо шороха разбегающихся по углам грызунов, он услышал вполне громкий и отчетливый стон.

— А ну хватит шутить! — заорал Чагин.

Если это кто-то из работяг решил над ним подшутить, то вышло у них не очень. Ноги у Петьки затряслись и полностью отказались его слушаться, а на лбу выступили крупные капли пота.

— По…те… — услышал Чагин слабый и неразборчивый голос.

Взяв себя в руки и покрепче перехватив длинный фонарь, на манер палки, он все же сделал над собою усилие и заставил себя двинуться дальше, в сторону, из которой доносились обрывки слов.

Разгоняя фонарем тьму, Петька обошел одну из колонн и за ней увидел валяющуюся на земле груду непонятно чего. Сначала Чагин подумал, что это свалка из мусора, но затем куча немного пошевелилась.

— … гите, — снова раздалось из под кучи.

Бедный Чагин чуть снова чувств не лишился. Он даже похлопал себя по штанам и груди в поисках рации, чтобы позвать на помощь. Естественно никакой рации с собой у него не было, это же Петька!

Снова борясь с собой, он маленьким шаркающим шажочком пододвинулся к куче и светя на неё фонарем, смог разглядеть в ней очертания ног человека.

— Ты там живой что ли? — спросил ошарашенный Чагин.

— Пи… ть… — произнес голос из кучи.

— Да я ж… Ты это, слышишь, держись!

Отложив фонарь так, чтобы тот освещал кучу, Петька принялся освобождать человека, заваленного мерзкими и слизкими остатками какого-то монстра.

Сдерживая приступы тошноты, подкатывающие к горлу из-за вони, от которой даже глаза слезились, Чагин всё-таки справился со своею задачей и, когда, снова взяв фонарь в руки, осветил освобожденного им человека, тут же порядочно офигел.

— Да ты из спецов, — прошептал Чагин, разглядывая форму и изможденное лицо лежавшего на полу человека. — Братец, ты держись, слышишь! Я сейчас, мигом на помощь кого-нибудь позову!

С этими словами, Чагин бросился к дырке в стене и, высунув из неё голову, начал кричать рабочим, чтобы вызывали скорую и вообще всех, кого только можно.

С помощью мата, угроз и обещаний всех кар небесных, Петьке всё-таки удалось быстро донести до своих подчиненных всю важность его приказа, и, не давая никаких других объяснений, он быстро вернулся к обнаруженному им бойцу.

— Сейчас всё будет, парень, ты главное держись, слышишь! — Петька уселся рядом с ним на пол и отложив фонарь в сторону, внимательно осмотрел.

Черная форма, с желтыми полосами, вполне обычная для бойцов безопасников, была вся в грязи. Ни знаков отличия, ни других примечательных деталей Петька рассмотреть не мог, кроме одной. Над левым плечом парня была нашивка в виде листа.

Мооргаан на берегу Ледовички.

— Ты как, живой? — голос храмовника с трудом пробивался сквозь шум в голове.

Не отвечая на его вопросы, призвал цепь и коснулся звеном до браслета, чтобы активировать пространственный склад. На пол передо мной, звеня стеклом, упал небольшой пузырек.

Сил говорить не было, поэтому я кивнул на флакон Кучину. Храмовник ухватил его и, откупорив пробку, сразу же влил коричневое содержимое мне в рот.

— Полегчало, — где-то через минуту сказал я и попытался подняться.

К моему удивлению, это мне удалось, даже головокружение и шум в ушах пропали. Несколько раз присев и попрыгав то на одной, то на другой ноге, отметил, что действительно чувствую себя вполне бодро.

— Спасибо, хорошая баночка, — поблагодарил Креста за рецепт.

— А-то, фирма веников не вяжет вообще-то, — тут же выдал мой квартирант.

Эти эликсиры, под чутким присмотром Рыжего, я наварил в Доле в приличном количестве. Всю посуду Салерне изгадил, но сейчас понял, что точно не зря. Откат накроет где через десять часов, но к этому времени мы будем уже на лодке.

— А ты действительно полон сюрпризов, парень, — Правин подошел и хлопнул меня по плечу. — Якшаешься с прислужниками богини?

— Нет, — неприятные воспоминания о собственной смерти тут же заворочались у меня внутри, словно клубок скользких червей.

— А, что за «мир тесен»? — судя по всему подполковник не собирался так легко от меня отстать.

— Долгая история, — отмахнулся я, стараясь побыстрей сменить тему.

Ну не рассказывать же ему, что, судя по всему, человек на том конце «провода», пару недель назад отправил меня на тот свет. А спас меня артефакт, самого Торчина Громова, сделанный им почти тысячу лет назад.

Боюсь от таких новостей храмовник впадет в религиозный экстаз, а Правин точно отошлет меня, от греха подальше. Ему и так достаточно странностей, что творятся вокруг меня.

— За нами, похоже, пришли, — сказал я, наблюдая, как в глубине зала появились два небольших фиолетовых огонька.

Поначалу принял их за те самые светящиеся шары, которые создали над собой Кучин и Правин. Но быстро поменял своё мнение, потому, что огоньков становилось всё больше и появлялись они исключительно по два штуки, словно глаза.

— А я говорил, — укоризненно произнес Кучин и призвал проводник.

Из темноты, один за другим, шаркая по полу босыми ногами, теряя остатки истлевшей одежды и стуча сгнившими челюстями, стали выходить мертвецы.

Промысловый поселок Дол.

— Матвей Егорович, всё готово, можем уже отплывать, — Громов старший кивнул, скептически оглядывая небольшую лодку.

Облупившаяся краска, обломанные