Если сухопутным слизням не удалось удостоиться внимания голодной общественности, то ловля и кулинарная обработка голожаберных имеют долгую историю на обширных территориях от Китая и Японии на юге до эскимосских стойбищ на скованном льдами севере. У наземных и морских слизней есть некоторые внешние отличия. Если первые могут быть самых разных цветов, в том числе красного, серого, желтого, черного и белого, и различаться по размеру, в зависимости от вида и возраста, то вторые в большинстве случаев имеют серую или черную окраску, гораздо крупнее и весят до 900 граммов.

Увы, история сохранила лишь немногочисленные письменные свидетельства употребления в пищу морских слизней. Одно из самых ранних относится к периоду до V века и содержится во фрагменте китайского источника под названием «Гастрономический канон». Там эти существа именуются хайшу, то есть «морские крысы», и описываются как «похожие на пиявок, но крупнее». Со временем статус голожаберных повысился, и они стали именоваться хайшень, что можно перевести как «морской женьшень». Им приписывались укрепляющие и тонизирующие свойства. В Китае голожаберные моллюски были настолько популярны, что император направлял на поиски источников дополнительных поставок мощные флотилии, достигавшие берегов Африки и Австралии. Дошло до того, что моллюски стали поводом для настоящей войны. В 1415 году тогдашний король Шри-Ланки приказал китайским судам убираться восвояси, но китайцы в ответ направили войска, взяли короля в плен и продолжили лов моллюсков в море и сбор по берегам острова.

Одна из причин ажиотажа вокруг моллюсков состояла в их предполагаемой способности повышать мужскую потенцию. Такое представление, вероятно, основывалось на внешних свойствах этого существа: длинное, толстое, упругое тело, набухающее от прикосновения. С XVI века сохранился китайский документ, в котором предлагалось в отсутствие моллюска «взять пенис осла и довольствоваться им как [гастрономическим] заменителем».

В 1913 году на Аляске женщину по имени Илай Хант расспросили на ее родном квакиютльском языке о технологии лова и приготовления голожаберных моллюсков. По ее словам, охотник — всегда мужчина — дожидался отлива и на каноэ оплывал оставшиеся озерца морской воды, нанизывая на двузубую острогу в изобилии остававшихся в них моллюсков. «Он берет нож и отсекает слизню голову. Потом выдавливает в воду внутренности и с силой бросает его на дно каноэ со словами: "Теперь будешь твердый, как член твоего дедушки"».

На берегу моллюсков в течение двух дней парили, потом варили на открытом огне. Так как при варке вода почти всегда уходила через край, мужчина, по словам рассказчицы, горстями бросал в котел грязь с пола хижины и таким образом поддерживал процесс приготовления. После варки моллюсков еще раз мыли и подавали как есть.

Сегодня голожаберных моллюсков — иногда из-за их формы именуемых морскими огурцами — чаще всего сушат, несколько дней вымачивают и потом варят, несколько раз меняя воду, до восстановления исходной губчатой структуры тканей. Диетологи высоко ценят морских слизней, правда, не за волшебные свойства афродизиака, а за нулевой уровень холестерина. Утверждается также, что в тканях этого моллюска в четыре раза больше белка, чем в говядине.

Хотя голожаберные моллюски практически лишены вкуса, многим нравится ощущать на зубах их хрустящую плоть (по текстуре напоминает медуз и побеги бамбука). Китайцы обычно либо готовят их вместе с курицей, свининой, другими морепродуктами и овощами, либо добавляют в супы. В японских суси-барах моллюсков иногда подают сырыми — тонко нарезанными и замоченными в уксусе.

Что касается садовых слизней, вызывающих такое отвращение у госпожи Фишер, то их можно сварить на медленном огне в нескольких сменах воды — это позволит вывести слизь, — а затем уложить на тосты со сливочно-грибным соусом и украсить семенами кунжута.

Дом улитки.

Центром улиточной гастрономии по праву считается основанный в 1894 году в Париже торговый дом «Maison de I'Escargot». Компания занимается реализацией «элитных улиток» (по определению владельца — Кристиана Бернара), собранных вручную на незатронутых деятельностью человека землях Бургундии и в Альпах.

Партия в 200 килограммов живых брюхоногих отправляется в путь к французской столице на грузовике. По прибытии улиток сортируют по размеру и на три недели оставляют в ящиках в холодном помещении, где их желудочно-кишечный тракт полностью освобождается от содержимого. Затем улиток тщательно моют в специальной машине партиями по 25 килограммов, после чего варят. Сливочное масло, свежий чеснок и приправы добавляются к блюду непосредственно перед подачей на стол.

Франция не является монополистом. Насчитывается 116 съедобных видов, и все большее число потребляемых во Франции, Италии, Германии и Австрии улиток поступает со специальных ферм из Восточной Европы и Турции. Среди наиболее ценных видов — очень крупные африканские улитки Utala vermicula, a компании из Индонезии и Тайваня поставляют, обычно поштучно, ахатину гигантскую (Achatilna fulica).

«Я бы никогда не прикоснулся к улитке с фермы, — говорит господин Бер-нар. — Они лишены вкуса». Он воспринимает как трагедию то обстоятельство, что очень многие рестораны предлагают своим клиентам замороженных улиток с ферм. «Кусочки резины со вкусом маргарина», — говорит он, брезгливо морщась.

Так как рос я в Соединенных Штатах, то не раз слышал, как дети, обижаясь или злясь на родителей, говорили: «Вот возьму и съем червяка!» Предполагалось, что столь страшная угроза заставит взрослых уступить. На моей памяти ни разу не помогло. Впрочем, не помню, чтобы кто-то действительно исполнил угрозу.

Сегодня я внимательно прислушиваюсь к разговорам о том, что черви — пища будущего, по крайней мере часть диеты человека наряду с другими организмами, некогда не воспринимавшимися мною как съедобные. Теперь я знаю, что это хорошая еда, к тому же настолько обильная, что вполне может стать решением проблемы нехватки продовольствия, с которой вскоре, возможно, придется столкнуться всему человечеству.

Подобно многим другим замечательным продуктам питания, черви пользуются незаслуженно дурной репутацией, по крайней мере в обществе, в котором прошло мое детство и где девочки были сделаны «из сладкого и пряного, как яблоко, румяного», а мальчишки — «из улиток, червяков и таких же дураков».

Позже из уроков биологии я узнал, что черви — естественные разрыхлители и переработчики почвы, превращающие разлагающуюся органическую материю и обычные помои в продукты собственной жизнедеятельности, попросту — в экскременты, а не попросту — в компост, взрыхляющие землю, подобно миниатюрным подземным плугам, и обогащающие ее ценными питательными веществами. Я узнал также, что на половине гектара земли может обитать миллион и более червей, съедающих за год десять тонн растительной пищи и «перелопачивающих» тонны почвы. Садоводы и фермеры рады земляным червям, как солнцу и дождю.

Сказанным объясняется существование в наши дни значительной по объему индустрии земляных червей. По всему миру небольшие компании продают червей ведерками для так называемого червекомпостирования. Поместите несколько червей в коробку с небольшим количеством земли, бросьте туда же немного травы и кухонных отбросов (огрызки яблок, кофейная гуща и т. д.), и черви тихо и незаметно превратят все это в жирный грунт для комнатных растений. Даже запаха никакого не будет. Или просто выпустите червей в саду, и они, помимо обогащения почвы питательными веществами, проделают в ней многочисленные воздушные туннели и водотоки.