Мальчик пожал предложенную ему руку. Денис притянул его к себе, приобняв. Затем тронул за плечо Марка и, подмигнув, произнес:

— Ты теперь у нас старший брат.

Марк улыбнулся.

— Значит, я официально могу называть тебя младшим, слышал? — и взлохматил Илье волосы.

Для мальчишек всё встало на свои места, и они убежали во двор.

Наташа обессиленно присела на кровать. Денис встал перед ней на колени, ища её взгляд.

— Наташа, всё в порядке?

Она сложила руки на коленях. Он накрыл их, продолжая заглядывать ей в лицо. Она посмотрела на него.

— Не знаю. Переволновалась. Вдруг поняла, насколько мы с тобой безответственные.

Он приподнял бровь.

— Мы же с тобой сразу съехались и дали детям надежду и ощущение семьи, хотя сами еще ни в чем не разобрались на тот момент.

Он приподнял ее лицо за подбородок.

— Детей не обмануть. Их устами, как говорится. Они чувствуют настоящее. А между нами настоящее. Сразу было. Только нам самим… Нет, не нам. Мне. Понадобилось больше времени это осознать.

Ночью Наташа почти не спала. Денис обнимал ее во сне, она прижималась к нему спиной, чувствовала тепло его руки. Переживания Илья выбили ее вчера из колеи. Они с Денисом — взрослые люди, но отдались эйфории, как два юнца, дорвавшихся до тайного и погрузившихся туда с головой, без раздумий, без размышлений, без оглядки. Нет, они не забыли про детей, они не были совсем безалаберными родителями, но они словно дали обещание ребятишкам наперёд, совершенно ничего не проговорив друг с другом. Она чувствовала, что Марк относится к ней хорошо, знала, что они сдружились с Ильей, но как он видит ее рядом со своим отцом…? Она же сама и вовсе расслабилась рядом с Денисом, особенно после… Не хотелось ни вспоминать, ни называть случившееся даже про себя… А ведь пора платить по счетам, наконец появиться лично у баб Маши, внести деньги в фонд класса и закрывать больничный в редакции. Благо, все дополнительные занятия были оплачены еще в мае по раннему бронированию… Денежный вопрос. Она знала, что Денис скажет, что это совсем не вопрос, но почему она его до сих пор не подняла сама?!

Они позавтракали, она всех проводила в город. Володя незримо маячил неподалеку. Наташа провела ревизию на кухне и в кладовой, составила список. Хотя бы здесь она держала руке на пульсе — пунктов набралось с гулькин нос. Поднялась в спальню, заправила постель, прошла в ванную и уставилась на себя в зеркало. Нужно записаться к парикмахеру, оформить брови, господи, просто привести себя в порядок. Она стянула штаны и надела домашнее платье, тщательно расчесала волосы. Попыталась собрать их в пучок, но левая рука не желала выворачиваться и начала ныть. Она отложила расческу, нанесла блеск на губы, пощипала щеки и направилась в кабинет. Подняла переписку и историю платежей, сверила сроки оплат, кое-что погасила. Написала в редакцию и попросила выслать небольшой по объему материал для работы — всё-таки печатать долго ей ещё рано. Погруженная в свои мысли, она не услышала, как вернулся Денис. Среагировала, лишь когда он открыл дверь кабинета. Встала ему навстречу. Он улыбнулся, поцеловал ее в щеку.

— Продолжай, мне не к спеху — указал на компьютер.

Она мотнула головой, обошла стол и села на край стула. Он видел, что она напряжена и обеспокоена.

— Наташа, что случилось?

Она сидела очень прямо, постоянно сцепляя и расцепляя пальцы.

— Денис, давай поговорим.

— Хорошо, — он сел напротив нее.

— Между нами всё так завертелось, что казалось, наше участие и не требуется. Тянет — и мы потянулись, хорошо — и мы соединились, по какому-то наитию. Мы вовлекли всех вокруг: детей, твоих родителей и родню, наших друзей… И все уверены в нашем будущем. А мы сами, мы с тобой, ни словом не обмолвились об этом будущем. Да, мы любим друг друга. Да, мы решили пожениться. Ты — мужчина, и тебе, наверное, проще. Мне нравится, что ты решаешь проблемы. Ты — глава, и я хочу быть рядом. Давать тебе свою любовь, нежность, заботу, чувство уюта. Я не хочу командовать, я хочу быть тебе партнершей, помощницей, поддержкой. Но все это сейчас даешь нам ты. Я умудрилась выпасть и будто плыву рядом по течению. Мои скромные финансы убывают. Мне нужно работать. Мы и так несколько недель на твоём содержании. И не перебивай меня! Я знаю, что деньги для тебя не проблема. Но нам нужно их обсудить. Не заставляй меня догадываться, дай мне определённость. Я оплатила свою коммуналку и баб Маши. Они мне помогают с Ильёй, я плачу за их квартиру. Я почти восстановилась, хотя одна рука пока не очень. Ты искупаешь какую-то вину, я тону в ощущении, что могу быть тебе теперь противна. От меня никакого толка! Только уроки с горем пополам с мальчишками делать. И ещё я до ужаса хочу на маникюр.

Она резко замолчала. Он выслушал этот поток сознания, встал и присел перед ней на корточки, осторожно и нежно взяв её руки в свои. Она взглянула на него.

— Надеюсь, ты хоть что-то понял из моего сумбура…

Он удержал ее взгляд.

— Мне нравится и незнакомый сидящий перед мной, нахохлившийся, бессвязно щебечущий воробышек, и знакомая рассудительная, мудрая женщина, даже в растрепанных чувствах сохраняющая свою внутреннюю собранность. Потому что, в любом случае, ты — моя Наташа. Между нами ничего бы не завертелось без нашего участия. Дети, мои родители и родня вовлеклись, потому что тебя невозможно не любить, и потому что они, как раз по наитию, сразу поняли, что между нами всё по-настоящему. Давай проговорим и будем всегда проговаривать всё, что нас забеспокоит. Я согласен, что мы любим друг друга. Да, мы решили пожениться. Не согласен, что мне проще, потому что я страшно боюсь сделать ошибку. Но мне нравится, что ты позволяешь мне принимать решения. И ты всегда рядом. Ты — моя женщина. И если ты чувствуешь, что я даю тебе свою любовь, нежность, заботу, чувство уюта, то запомни, пожалуйста, что ты даешь мне их в разы больше. Мы оба знаем, что ты не просто так, от нечего делать, «умудрилась выпасть». При этом, всё равно осталась рядом. Я говорил, что я идиот?

Она шевельнулась.

— Теперь ты не перебивай меня!

Он совершенно не подумал, что ей нужны свои деньги. Даже не так. Он отвечал за финансы, и само собой разумеющимся было обеспечивать их с Ильей после переезда. Хотелось со всего маха стукнуться лбом о край стула. Она другая. Еще и смущается, заикнувшись о деньгах.